1. Начальный этап дуализации.
— Создаётся впечатление, что в четвёртой квадре самая стабильная дуальность. — замечает Читатель. — Похоже, партнёры здесь легко и благополучно дуализируются...

— Вот уж чего не скажешь об иррациональной диаде четвёртой квадры. Дуализировавшись, её представители действительно образуют очень благополучную и слаженную пару. Но сам процесс дуализации здесь, пожалуй, наиболее трудный, хотя бы потому, что оба партнёра представляют две разновидности “Дон-Жуана”: один в интуитивно - этической интерпретации, другой — в сенсорно - логической.

Схема дуализации здесь выстраивается таким образом, что партнёры не только успевают себя осознать достойными друг друга, но и успевают замкнуться друг на друге таким образом, чтобы уже больше никаких других альтернативных вариантов не искать. (А это, согласитесь, для “Дон - Жуана” очень важно — это то, что приносит ему покой и ощущение стабильности, удовлетворённости тем, что он имеет.)

Разумеется такая слаженность достигается в течении длительного периода времени, которое необходимо партнёрам для того, чтобы лучше узнать друг друга.

— То есть, они не с первого взгляда дуализируются?

— Более того, дуализация здесь может развиваться очень медленно, поэтапно. И даже самый активный и самый романтический этап дуализации (её “медовый месяц”) может начаться только через несколько лет после их знакомства.

Так, например, произошло с одной очаровательной дуальной парой. (Он — СЛИ, Габен, она — ИЭЭ, Гексли.) Познакомились они на вечеринке в сауне, впервые сошлись как сексуальные партнёры, обсудили впечатления и пришли к выводу, что друг друга они в этом плане устраивают, обменялись телефонами и договорились продолжить знакомство. Сначала встречались часто, а потом стали видеться всё реже и только по его инициативе. (Кстати, на ту пору он был женат.) Через какое-то время и у неё тоже появился жених (при том, что её эпизодические встречи с дуалом всё ещё продолжались). Когда пришло время принимать решение, она встретилась с дуалом для "окончательного" разговора, “чтобы попрощаться” перед разлукой. Разумеется, никакого “прощания” не произошло, “замуж за другого” дуал её не отпустил, а наоборот — сам очень быстро развёлся с женой, после чего оформил с ней отношения. Сейчас это очень дружная и во всех отношениях успешная пара.

2. Интуитивные и тактические программы Гексли
— Кто здесь регулирует темпы развития отношений, Габен или Гексли?

— Как в любой дуальной диаде, здесь этим попеременно занимаются оба партнёра. У каждого из них есть свои способы ускорять или замедлять темпы развития отношений, которые обычно проявляются в форме сокращения или увеличения дистанции. (То Габен, исходя из своих стратегических планов, увеличивает или сокращает дистанцию, то Гексли, исходя из своих, тактических, строит оборону — ускользает от партнёра, либо “приманивает”, провоцируя его интерес). Тактически Гексли, может строить отношения и “вне дистанции”. Может создавать видимость ни к чему не обязывающих отношений, может и продемонстрировать свою полнейшую незаинтересованность в партнёре, одновременно с этим не отпуская его. Например: назначить свидание и не прийти, а затем как ни в чём не бывало позвонить человеку и уверять в своём горячем желании с ним встретиться...

— Ну, это обычные его причуды, обычная непоследовательность Гексли... — высказывается Читатель.

— Дело в том, что такая (кажущаяся) непоследовательность обусловлена целым рядом психологических программ и целей — тактических, иррациональных, интуитивно - этических, имеющих отношение к его ЭГО - приоритетам, связанным с его доминирующими аспектами — альтернативной интуицией потенциальных возможностей и эволюционной этикой отношений (-ч.и.1 /+б.э.2) и их ценностями.

В рамках своей ДЕКЛАТИМНОЙ - ТАКТИЧЕСКОЙ - ИНВОЛЮЦИОННОЙ программы (-ч.и.1) Гексли может придерживаться собственнических позиций в отношении любого человека, не допуская его перехода к “потенциальному сопернику”.

— И будет действовать по принципу : “Ни себе, ни другим”...

— А это достаточно распространённая мотивация в поступках ИЭЭ, Гексли, заставляющая его не только удерживать то, что может ему когда - нибудь пригодиться (творческая предусмотрительность по эволюционной этике отношений), но и захватывать то, что он уже сейчас не хочет видеть у своего потенциального соперника.

(Так, например, одна молодая женщина - Гексли, собираясь поехать с мужем летом в отпуск на Канары, в течение нескольких месяцев откладывала деньги для этой поездки. Каково же было удивление супруга, когда в один прекрасный (летний!) день, буквально за неделю до отпуска, она потратила все накопленные деньги на покупку ещё одной (и совершенно не нужной ей) шубы. На вопрос мужа, зачем она это сделала, супруга ответила: “Я не могла себе представить эту шубу на какой - то другой женщине! При одной мысли, что её будет носить другая, мне становилось плохо. Мне сказали, что эта шуба существует только в одном экземпляре и больше ни у кого в городе такой шубы нет. Тогда я решила, что эта шуба должна быть только у меня. А на Канары мы ещё когда - нибудь съездим.")

Иметь то, чего нет у других, для Гексли, с его программой тотальной успешности, чрезвычайно важно, — это может быть и материальная ценность, и духовная, и какое - то уникальное изделие, и уникальные качества и свойства человека, его возможности и перспективы, его таланты, а также радости и удовольствия, которые он может доставить.

От жизни надо брать всё! И всё самое лучшее! — таковы принципы тотальной успешности Гексли. Исходя из неё, Гексли в каждом человеке может разглядеть нечто уникальное — то, чего нет у других, может полюбить человека за эти качества, но он не обязан пользоваться ими в настоящее время и может считать себя вправе оставить эту возможность про запас ("на потом" — авось, когда - нибудь пригодиться!). И это достаточное веское основание (с позиций его интуитивно - возможностной программы) для того, чтобы удерживать возле себя пока ещё интересующего его человека.

Эта же мотивация вписывается и в инертно - интуитивную, тактическую программу поведения Гексли (“время пока терпит, ещё рано от себя этого человека отпускать”), и в интуитивно - этическую ( ЭМОТИВНУЮ, манипулятивную) с её богатейшим арсеналом этических уловок и средств (“А чем тебе со мной плохо? Нам так хорошо вдвоём, я тебя так люблю, так хорошо к тебе отношусь!..”).

Пример:
Одна милейшая представительница этого ТИМа была окружена пятью поклонниками и каждого из этих пятерых она по-своему и совершенно искренне (по её словам) любила. С каждым из них находилась в близких отношениях и ни от одного из них не собиралась отказываться. Для каждого находила свободный вечер. Если устраивала праздник, то обязательно многолюдный. И все её пять поклонников непременно присутствовали на этих торжествах. Для каждого из них у неё находилось доброе слово и минутка внимания. Поэтому все они были между собой знакомы, но ни один из них не ревновал к другому, поскольку каждый из них считал себя её гражданскими мужем, единственным и любимым брачным партнёром. Такое положение продолжалось до тех пор, пока она не встретила своего дуала. Сейчас она всем довольна. С прежними поклонниками сохраняет "товарищеские отношения".

— А не лучше ли было отпустить их пораньше?..

— По своим ЭГО - приоритетам (-ч.и.1 /+б.э.2) Гексли не только не захочет отпускать потенциального партнёра (к потенциальному сопернику), но и побоится это сделать, убеждая себя: и других: "А вдруг его там будут обижать?", "А вдруг к нему там будут плохо относиться?" ("а вдруг его там не оценят", "а вдруг его потом будет не хватать" и т.д.). И половины этих аргументов хватит для того, чтобы удержать возле себя человека, даже если он и не нужен (возможно пригодится, но не сейчас!). Даже если он никогда не пригодиться, его всегда можно держать вне дистанции — можно тактически поохладить его пыл (если он проявляет чрезмерную активность), а потом можно его снова распалить, если он по каким - то причинам захочет уйти.

— Судя по этой тактике, Гексли отводит своим потенциальным партнёрам роль “спутников”, вращающихся вокруг него по жёсткой определённой орбите, наподобие планет вокруг солнца.

— И чем больше “планет” вращается в этой “солнечной системе”, тем ярче “солнышко” светит, тем лучше себя чувствует. Причём от своих “спутников” Гексли не отказывается, даже если останавливает свой выбор на одном постоянном партнёре, впоследствии рассчитывая им найти применение, использовать их связи и возможности для каких - то своих, прагматичных целей.

В его отношениях с дуалом такая позиция оказывается во многом удобной и единственно правильной. И прежде всего потому, что эта “жёстко определённая орбита”, создаёт удобную для Габена иллюзию взаимодействия “вне дистанции”: с одной стороны тормозит стратегическую напористость Габена — не позволяет ему подойти слишком близко и захватить доминирование с тем, чтобы потом вовлечь его (Гексли) в свою игру. С другой стороны — не отпускает его далеко и надолго, но при этом создаёт у него иллюзию полной свободы действий. ("Хочешь уходи, хочешь оставайся, тебя никто не гонит, но и силой не удерживает").

Габена ( как программного сенсорика и СТРАТЕГА) при такой ТАКТИКЕ ничего не фрустрирует — ничто не сбивает его стратегии на начальном этапе. Его самолюбия не задевают, но при этом предлагают ему посоревноваться в умении “преподносить себя”, показать себя с лучшей стороны, представить себя достойным, заслуживающим уважения партнёром, интересным собеседником и приятным человеком...

— Приятным физически?..

— …И духовно — умеющим доставлять и физическое и духовное удовольствие, способным проявить силу, стойкость, мужество, всегда готовым защитить своего партнёра (инфантильного интуита), способным позаботиться о нём, обеспечить его всем необходимым.

3. Стратегические и сенсорные программы Габена
— И Габен спешит себя проявить во всех этих качествах?

— Далеко не всегда. Прежде всего, Габен никому не позволяет экзаменовать себя на прямую. И чем больше партнёр настаивает на “прямом” испытании — “докажи мне сейчас, на что ты способен!”, — тем более он этого уклоняется, разбивая тактику (если не стратегию) такого “экзаменатора”. В отношениях с Гексли всё обстоит значительно проще: снисходительно - насмешливый тон дуала, его система оценок и поощрений (“Неплохо! Но ты можешь и лучше!”) заставляет Габена подтягиваться под порог требований и запросов, предъявляемых дуалом. А поскольку Габен — СТРАТЕГ и у него (в отличие от ТАКТИКА - Гексли) изначально ставится вполне определённая (стратегическая) цель, он может и разбивать “игру” дуала — “спутывать ему карты” (" знаем мы твои уловки"), не позволяя Гексли втягивать его в "лохотрон", требующий максимальных ставок при минимальном (или вообще нулевом) призе. Может навязать и ему свою контр- игру, пытаясь подчинить его своей стратегии...

— Будет проводить п;олитику “а Васька слушает, да ест”...

— Эту политику в той или иной степени проводит любой СТРАТЕГ, и Габен здесь не исключение: медленно, но верно продвигается он к намеченной цели, игнорируя язвительные подколки Гексли (не более ощутимые для него, чем комариные укусы), снисходительно реагируя на его “кукольное” ребячество, взбалмошную непоследовательность, закрывая глаза на его непомерные требования и неоправданный апломб (свойственный Гексли как УПРЯМОМУ АРИСТОКРАТУ).

Габен — единственный, кто лукаво посмеиваясь над инфантильными рассуждениями Гексли, может резким замечанием их прекратить и предложить своему дуалу нечто позитивное — то, что может доставить удовольствие им обоим.

Придерживаясь намеченной им стратегии, нападая, но не позволяя себя оттолкнуть, Габен, со своей стороны тоже играет с партнёром как кошка с мышкой. Если партнёр ему интересен, Габен растягивает удовольствие от игры (как программный сенсорик и инволютор получает удовольствие от самого процесса), регулирует дистанцию, чередуя сближение и отдаление. Но может и резко её сократить, если возникает реальная опасность потерять партнёра (как мы уже это видели на первом примере).

4. Коммуникативные "маски" и "роли" Габена
Внедряясь (как и положено СТРАТЕГУ) во все сферы жизни интересующего его человека, Габен с самого начала общения может задать отношениям интимный, многообещающий тон.

Может поспешить, навёрстывая время, упущенное им по каким - то его индивидуальным, частным планам (ролевая интуиция времени). Может почти сразу же претендовать на физическую близость, исходя, опять же, из его индивидуальных планов или желаний, проводя своего рода “разведку” по ролевой интуиции времени (-б.и.3) и наблюдательной волевой сенсорики (+ч.с.7). И в этой связи, если понадобится, может в первые же минуты знакомства “признаться в симпатиях”, в физическом влечении к незнакомому ему человеку (что гораздо чаще происходит). Может предложить помощь, поддержку, дружбу, сделать предложение “руки и сердца” — это его коронный, стратегический приём. Хотя и развития у таких отношений уже не бывает (что Габену как программному сенсорику и СТРАТЕГУ тоже хорошо известно) — цель достигнута, и дальнейшая игра не имеет смысла.

В рамках всё той же стратегии Габен часто разыгрывает роль "человека завтрашнего дня" — "человека далёкого будущего" (-б.и.3) или стабильно преуспевающего человека, у которого нет никаких проблем, выстраивая “приманку” по своим доминирующим аспектам (-б.с.1/+ч.л.2) — как “ловушку” для одиноких и неустроенных (но потенциально интересующих и подходящих для его целей и планов) людей.

По ролевой и манипулятивной интуиции времени (-б.и.3) Габен часто заводит разговор о планах на будущее. И лично у него эти планы всегда радужные (ПОЗИТИВИСТ), а предложения по этим планам (как и у любого ИНВОЛЮТОРА - ЛОГИКА - ОБЪЕКТИВИСТА) высказываются исключительно альтернативные тому, что предлагает потенциальный партнёр: “Вы что, уже домой собираетесь? Да бросьте, рано ещё! Сейчас берём такси, берём вино и едем ко мне...” (Аспект альтернативной интуиции времени “работает” в интересах программной (альтернативной) сенсорики ощущений (-б.с.1) — одна программа (удовольствий) предлагается взамен другой.)

В ракурсе всё той же стратегической программы (и всё тех коммуникативных моделей и "масок") Габен и о чужих перспективных планах может высказываться крайне скептически, предлагая свою (во всех отношениях “ лучшую” ) альтернативу: “... Зачем вам постоянный партнёр? — спрашивает он молодую женщину, с которой только что познакомился, — Вы что, замуж собираетесь? Да бросьте, зачем вам это надо?.. Вот я вам предлагаю свою дружбу, а со мной женщина никаких проблем не знает...”)

5. Габен — Гексли. Диада УПРЯМЫХ АРИСТОКРАТОВ
В целях большей весомости аргументов, Габен не сочтёт за грех и приврать — лишь бы только скорейшим путём добиться желаемого (к этому же “ призывает” и его упрямство ( как признак) и его волевая инертность стратега (аспект волевой сенсорики в инертном блоке). Естественно и никаких угрызений совести он при этом испытывать не будет (а что он плохого предложил?!). И даже если его уличат во лжи или упрекнут в попытке манипулировать человеком, он будет искренне удивлён и всегда найдёт оправдание своим действиям: “Ну, а как же?! Ведь полагается же поначалу немножко приврать. А как же без этого? А иначе, кто с тобой пойдёт? Кто поверит? А не хочешь — не верь, тебя же никто не заставляет! А то что же это — сама хотела поверить, а я теперь виноват!..” — как логический манипулятор (КОНСТРУКТИВИСТ) и демонстративный структурный логик (-б.л.8) Габен всегда найдёт способ себя выгородить, оправдать, как бы бессвязно его аргументы ни выглядели.

— Значит ли это, что такая стратегия рассчитана только на простачков и доверчивых людей?

— Как и любая "прагматичная", "техническая" манипуляция (+ч.л.2) она рассчитана на поиск “простачков”, эпизодических партнёров, позволяющих Габену реализовать свою сенсорную (в том числе и сексуальную) ЭГО - программу. Но эта же программа рассчитана и на поиск постоянного (и во всех отношениях достойного) партнёра, каким может оказаться и его дуал Гексли — проницательный, умеющий предвидеть неприятности программный интуит (НЕГАТИВИСТ), постоянно ускользающий ТАКТИК, ловкий этический манипулятор, умеющий раскидывать свои “сети”. На дешёвую и примитивную приманку Гексли обычно не покупается, чем и вызывает к себе повышенный интерес Габена. (Таким образом, и приём этот оказывается не только проверкой тактической маневренности дуала, делающей его особенно привлекательным и желанным, но и проверкой на УПРЯМСТВО (психологический признак), как на очень важную, инстинктивную программу выживания, позволяющую человеку постоянно повышать порог своих требований и улучшать условия существования.)

УСТУПЧИВЫЕ в этой диаде не в чести. В рамках их интуитивных и сенсорных программ ценится и умение добиваться цели, и умение добиваться успеха.

Слишком покладистый (УСТУПЧИВЫЙ) партнёр Габена разочаровывает. УПРЯМЫЙ — умеющий уважать себя и свои требования — может его глубоко увлечь.

Пример:
Молодой человек - СЛИ, Габен (известный актёр театра и кино) в одной из телевизионных программ рассказывал о себе такую историю: довольно долгое время он встречался с девушкой, которая приезжала к нему из другого города на конец недели — пятницу, субботу, воскресенье. Но его рабочий график был построен так,, что в пятницу и субботу он всегда был занят либо в спектакле, либо на репетиции, и его девушке приходилось “скучать” и “терять время”. Она уговаривала его пожертвовать ради неё либо репетицией, либо спектаклем или хотя бы один раз сходить с ней в ресторан либо в пятницу, либо в субботу (потому, что в воскресенье днём она уже должна была уезжать, а ей хотелось сходить с ним в ресторан хотя бы один раз накануне вечером). Она говорила ему: “Я же тебя так люблю, я приезжаю к тебе каждую неделю из другого города, почему ты не можешь сделать это ради меня?”. Он со своей стороны ей объяснял, что театр — это его жизнь, и он не может пожертвовать работой ни при каких обстоятельствах. Кончилось тем, что они расстались: она перестала к нему приезжать, и отношения на этом прекратились. С тех пор прошло уже семь лет, и он воспользовался своим публичным выступлением для того, чтобы с экрана рассказать эту историю и попросить свою девушку (если она сейчас его слышит) к нему вернуться, потому что он её ещё любит, забыть не может и жить ему без неё очень трудно.

— А если бы она не настаивала на своём требовании и согласилась на то, что он ей предлагал?

— Тогда, возможно, она не была бы ему так дорога...

— Так это общее свойство УПРЯМОГО?

— Представьте себе, да. В диаде УПРЯМЫХ (и в квадрах АРИСТОКРАТОВ, и в квадрах ДЕМОКРАТОВ) партнёра "оценивают" во столько, сколько внимания, душевных сил и материальных средств он заставляет на себя потратить. Снижаются требования, опускается и его “котировка”. Поэтому в диадах УПРЯМЫХ АРИСТОКРАТОВ бывают так популярны своего рода “проверки на неуступчивость”, а при первом знакомстве дуалов так важно бывает “сбить спесь” с соконтактника, “обломать” его, чтобы посмотреть, насколько настойчив он в своих запросах и требованиях. (Схожие “проверки” устраиваются и в рамках других признаков — в диадах РЕШИТЕЛЬНЫХ, например. Поэтому “боевое крещение” в квазитождественной диаде Гамлет — Максим может быть гораздо более суровым, чем в этой. Хотя и там оно (также как и в этой диаде) будет подаваться в форме игры, — чтобы не обидеть и не оттолкнуть дуала. А вот будет ли оно понято и принято как игра — это уже другой вопрос и это зависит от адекватности восприятия дуальных партнёров, от совпадения их информационных "кодов" и "шифров", как “ключа” и “замка”.

— Так, выходит, не случайно Высоцкий пел: “Если он с гонором, так будет — без...”. Гонор — принципиальная позиция УПРЯМЫХ?

— Тема упрямства у УПРЯМЫХ ( А тем более УПРЯМЫХ АРИСТОКРАТОВ, которые УПРЯМЫ вдвойне) всегда красной нитью проходит через их убеждения — они очень много и охотно рассуждают на эту тему (на тему своего апломба, амбиций, уважения, чувства собственного достоинства), особенно РАССУЖДАЮЩИЕ.

— Получается, что УПРЯМСТВО (как признак) — это глубокая эволюционно -генетическая, информационная программа?

— Настолько глубокая, что её можно пронаблюдать даже у наших далёких биологических предков — у животных и птиц. (У некоторых видов птиц, например, этот признак проявляется следующим образом: если самец подготовит для своей подруги подходящую "жилплощадь" — "уютное гнёздышко", "жизненное пространство" и кормовую зону — территорию, освобождённую от других соперников, если его “песенка” ей понравится, если его внешний вид её тоже устроит (то есть, он будет достаточно крупный, сильный, красивый), но он НЕ преподнесёт ей положенный по брачному ритуалу “подарочек” (цветок, травинку, веточку, которую она должна будет принять в знак согласия и положить в основании гнезда), самка вообще не будет считать, что ей предложили "выйти замуж" — она покричит, почирикает и улетит прочь искать другого самца, у которого и “квартира” будет похуже, и сам он — тощий, кривобокий, облезлый, но зато “подарочек” будет преподнесён по всей форме.)

— А если бы она согласилась на хорошего партнёра без “подарочка”?

— Тогда бы такая пара образовала новый — “УСТУПЧИВЫЙ” подвид этого (прежде “УПРЯМОГО”) вида птиц, который бы впоследствии развился в отдельный вид.

— Возможно из диадного признака УСТУПЧИВЫХ, когда - то возник и квадровый признак ДЕМОКРАТИЗМА: расширилась область уступок, и вот уже “горизонталь” “равноправных” отношений доминирует над вертикалью отношений соподчинения.

— Но и эта “горизонталь” равноправия не беспредельна ни у людей, ни у животных, ни у птиц, которые тоже не всегда успешно “борются за равноправие” (как это уже давно доказано биологией). Поэтому, наряду с “горизонтальными” — уравнивающими в правах признаками, есть и “вертикальные” признаки, выделяющие систему приоритетов — создающие силовой перевес и выделяющие из прочих равных "доминанта" — того, кто возьмёт на себя ответственность в экстремальной ситуации.

И в этой связи "конфетно - букетный" период в каждой пар;е (а тем более, в дуальной диаде) является необходимым брачным ритуалом, унаследованным от наших биологических предков. Целый ряд программ продолжения рода реализуется через брачные ритуалы, начиная с периода ухаживания. Такие программы, например, как "программа сопровождения", программа "доминанты влюблённости" и "инверсии доминирования", при которой агрессивный и доминирующий прежде партнёр становится кротким как ягнёнок, сопровождает свою подругу и выполняет любое её желание. Эти программы работают только в состоянии влюблённости и являются проверкой чувств партнёра. Сопровождаются программами “ритуального кормления” и “подношения подарков”. ( Всё те же "пернатые партнёры", например, друг друга в ресторан не водят, но чем - нибудь вкусненьким — из клювика в клювик — друг друга кормят и преподносят подарки, добываемые иногда ценой неимоверных усилий. Распространённый вариант — пучок травы со дна моря, демонстрирующий выносливость и силу партнёра, его готовность к самопожертвованию. Всеми этими знаками и ритуалами они демонстрируют подруге своё доброе отношение, силу, возможности и серьёзность своих намерений. У каждого элемента “брачной программы” есть своя биологическая целесообразность и отменять её (или оспаривать с позиций “здравого смысла”) никому не дано.

— А если они будут оспорены?

— Возникнет сбой в программе дуализации и дуальные партнёры потеряют друг друга.
К тому же далеко не все обиды возникают на уровне “здравого смысла” — есть и более глубокие психические структуры. В квадрах АРИСТОКРАТОВ следование брачным ритуалам обязательно (особенно в диадах УПРЯМЫХ).Уступки в вопросах чести, достоинства и уважения являются “сбоем программы” и рассматриваются (уважающими себя) УПРЯМЫМИ АРИСТОКРАТАМИ как отклонение от нормы — как нечто нелепое, неправильное, заслуживающее осуждения. (По этой же причине и герой предыдущей истории признал свою вину и всенародно попросил прощения у своей возлюбленной).

С позиций существующих (в рамках признака УПРЯМЫХ) программ, склонение к уступкам во всех УПРЯМЫХ диадах ( а тем более УПРЯМЫХ - АРИСТОКРАТОВ) воспринимается однозначно: как намеренное желание унизить партнёра, чему он при любых условиях ОБЯЗАН сопротивляться.

— А как же требования и просьбы компромиссов, обращённые к другим? Ведь это так характерно для Гексли склонять окружающих к уступкам...

— Окружающих, но не себя. Это все остальные, следуя его указаниям, должны “подвинуться” (или “выдохнуть”), чтобы кому - то стало просторней, но не он сам. Он своих позиций он уступать не будет — ни одной пяди! И это относится ко всем УПРЯМЫМ, для которых пойти на уступки, значит “сломаться”, потерять опору в жизни (и в первую очередь — идеологическую, концептуальную). Если УПРЯМЫЙ пошёл на уступки, он уже не УПРЯМЫЙ, но ещё и не УСТУПЧИВЫЙ, потому что защитные психологические программы, включённые в признак УСТУПЧИВОСТИ им ещё не наработаны — это просто дезориентированный и выбитый из колеи человек, который ещё очень нескоро в свою колею войдёт (и прежде, чем это сделает, он искалечит жизнь себе и другим).

— Такой это важный признак —УПРЯМСТВО и УСТУПЧИВОСТЬ?

— А в ТИМе (как и в любом творении природы) вообще нет ничего лишнего, всё зачем - нибудь да нужно — надо только разобраться, — зачем. По этой же причине и все пятнадцать дихотомических признаков, составляющих ТИМ, тоже далеко не лишние — каждый из них представляет собой совокупность глубочайших, жизненно - важных био - генетических программ, наработанных ТИМом в процессе эволюции (антропогенеза) и закалённых в жесточайшей конкурентной борьбе (за выживание и продолжение рода) в интертипных и межличностных отношениях.

Дуальные отношения, при всей их кажущейся комфортности, не исключают антагонизма по межличностным отношениям. Поэтому, как бы ни расслаблялись партнёры, как бы ни очаровывались друг другом, они ни при каких обстоятельствах не должны отступать от своих позиций и требований. Главное, чтобы требования предъявлялись разумные и целесообразные, соответствующие их экологической ситуации, а также соответствующие системе представлений и ритуалам их дуальной диады. Система требований в дуальной паре — это тоже своего рода “пароль”, на который должен быть соответствующий “отзыв”.

Признак УПРЯМСТВА (в совокупности с остальным набором признаков) в этой дуальной диаде является не только программой поиска достойного партнёра, но и средством утверждения собственного достоинства, средством восстановления равноправных с ним отношений...

— И ещё средством психологической защиты — подсказывает Читатель.

— Причём, крайне необходимым, поскольку нивелирование ценностей и интересов соконтактника — одно из самых распространённых средств достижения личных целей, способ манипуляции поступками партнёра и способ навязывания собственной альтернативы в ущерб его целям и интересам этой диаде УПРЯМЫХ - АРИСТОКРАТОВ - ИНВОЛЮТОРОВ. (Любой инволютор может предложить соблазнительную альтернативную программу, а уж тем более такие “искусители” как Габен и Гексли...)

Настойчивость представителей этой диады усиливается ещё и тем, что каждый из них оставляет право деловой и иной инициативы за собой. Отсюда и пресловутая взбалмошность Гексли: “что хочу, то и делаю!” — независимость по деловой логике и этике отношений. По этой причине и в чужие цели и планы Гексли “вписывается” неохотно (свойство УПРЯМОГО ТАКТИКА- ОБЪЕКТИВИСТА). И даже если и принимает чьё - то предложение, то только потому, что всегда оставляет за собой право соглашаться (чтобы не обижать человека отказом), но поступать предпочитает по - своему — как интересы и настроение подскажут).

Гексли реализует только то, что ему выгодно по его интуитивно - этической программе — то, что имеет отношение к его успеху, росту его популярности, его удобствам и удовольствиям. В дуальной диаде это дополняется программными целями Габена — приоритетами по аспекту сенсорики ощущений (-б.с.1), к которому относятся также и чувственные ощущения, и секс, и наслаждение, и удовольствие как жизненная позиция, и стремление избежать неприятностей...

6. ЭГО - приоритеты Габена.
Кроме явного намерения брать от жизни всё самое лучшее, Габена отличает стремление устранить или минимизировать всё то, что может омрачить ему удовольствие — и это важнейшая особенность его программы. Ни при каких обстоятельствах Габен не подставит под удар своё личное благополучие, комфорт и душевный покой. Более того, таких обстоятельств он старается не допускать и из любой ситуации выйти с наименьшими для себя потерями.

Вследствие таких установок Габен может показаться человеком эгоистичным и себялюбивым. И таковое мнение окружающих действительно существенно усложняет жизнь представителям этого типа. (Что не мешает им упорно отстаивают своё право жить так, как им хочется, мотивируя его тем, что не намерены никому доставлять неприятностей и действительно очень переживают, если их образ жизни заставляет кого-то страдать.

Взять хотя бы пример: девушка -СЛИ, Габен обращается к психологу с таким вопросом: “Я сейчас встречаюсь с женатым мужчиной и боюсь, что он так сильно мной увлечётся, что даже захочет развестись со своей женой. Так вот, не вляпаюсь ли я с ним во что-нибудь... такое?... “— “Во что?”— просят её уточнить. — “Ну, он будет мне надоедать, приставать ко мне, настаивать, чтобы мы поженились... Может такое быть?” — “Ну, если вы этого опасаетесь, почему бы вам с ним не расстаться сейчас?” — спрашивают её. — “А сейчас он меня устраивает, сейчас мне с ним хорошо. Зачем нам сейчас расставаться?..”

— Видимо, она чувствует, что отношения развиваются не на той дистанции, на которой ей хотелось бы и это её настораживает... — замечает Читатель.

— То есть требования, которые предъявляются к ней уже сейчас, вносят серьёзный дискомфорт в её отношения и дисгармонию в ощущения (а последнее для Габена особенно неприятно). Право на приоритет личной сенсорно - логической инициативы Габен оставляет за собой, считая, что только он может решать, кто с кем разведётся, кто на какую дистанцию сблизится и своего права он никому не уступит. (И в первую очередь своему дуалу, который, перехватывая право на личную деловую инициативу и в деловом плане (по активационному аспекту альтернативной деловой логики) часто бывает слишком назойлив, не в меру активен, несносен.

— Как это?..

— Реакция Гексли на испытываемый им психологический дискомфорт иногда проявляется в том, что он активизируется по аспекту инволюционной деловой логики (-ч.л.6) и навязчиво предлагает свою деловую альтернативу ("а ты сделай по - другому…"), перехватывая у окружающих их деловую инициативу. Его начинает обуревать жажда деятельности, возникает желание всё изменить, переделать по - своему. Он начинает придираться к окружающим, включает их в какую - то нелепую, бессмысленную работу, заставляет их что - то делать, работать непонятно над чем “от забора до обеда”, переделывать и перекраивать то, что уже и так ладно скроено и крепко сшито. Возникает этакая “суета” —"деловая лихорадка", с помощью которой он втягивает в орбиту собственной деловой активности всё новых и новых (“нужных” ему) людей, в результате чего и сама активность его приобретает характер стихийного бедствия.

— Похожий персонаж был у Джерома К. Джерома, — припоминает Читатель, —настырный и требовательный дядюшка Поджер, привешивающий картину. Задавшись целью что-нибудь изменить в своём доме, дядюшка встаёт на стол и оттуда командует, а все домочадцы беспорядочно бегают вокруг него с гвоздями, молотками и верёвкой.

7. Опасное экспериментаторство Гексли
Когда УПРЯМЫЙ(до настырности) СТАТИК - Гексли активизируется по деловой логике, достаётся всем, поскольку именно чужими руками он пытается реализовать самый опасный и самый авантюрный из своих интуитивно - этических проектов. И прежде всего потому, что ни одно из желаний "исполнителя" им в расчёт не принимается, — им манипулируют как кроликом, вовлекая то в один, то в другой опасный эксперимент. А чтобы “кролик” не сопротивлялся, был посговорчивей и оставался “белым, пушистым”, на него начинают интуитивно - этически давить: “Ну сделай, как я прошу! Ну что тебе стоит? Вот ты увидишь, как всё будет хорошо. Ну сделай это для меня. Ну неужели ты не можешь сделать для меня даже такой мелочи? Я же тебя о большем не прошу...” и т.д.

— Какого рода эти эксперименты?

— Прежде всего, это могут быть эксперименты, подтверждающие или опровергающие индивидуальный опыт Гексли, который как и любой эмпирик (ОБЪЕКТИВИСТ) может подолгу “застревать” на стадии анализа своих наблюдений, прежде, чем сделает какой - либо вывод. Но даже если Гексли и сделает какой - то вывод, ему непременно захочется его либо опровергнуть, либо подтвердить, особенно, если этот вывод касается чужой или его личной успешности в реализации приоритетных для него интуитивно - этических программ (-ч.и.1/+б.э.2).

Так, например, он может захотеть подтвердить или опровергнуть свою неуспешность в личной жизни, в личных успехах и достижениях. И для этого (подсознательно!) может пожелать повторения собственных ошибок и собственной “неудачной” судьбы человеку, зависящему от него по социальному статусу или рангу — интуитивно поставит своего “подопечного” в те же самые условия, воссоздаст тот же самый ход событий.

— А если “подопытный кролик” не зависит от его воли и не находится у него в подчинении?

— Всеми доступными, возможными и невозможными средствами — советами, рекомендациями, распоряжениями, подставами, интригами, заочными договорённостями — Гексли будет навязывать "исполнителю" определённый план действий, мотивируя свой интерес к его делам в самыми благими намерениями. Причём убедить себя самого в том, что намерения у него самые благие, Гексли совсем нетрудно (при его “проблематичной” логике соотношений, даже если при этом всем становится очевидно, что своими советами и рекомендациями он "исполнителю" только вредит). А убедив себя самого, он уже смело (и очень УПРЯМО) обрушивает свои весомые (деклатимно - статические) аргументы на голову "исполнителя", ставит его в безвыходную ситуацию, в программу действий, которую тот уже не может изменить, загоняет в интуитивно создаваемые им “вилы”(в им же самим построенные “ловушки”), чтобы посмотреть, как он будет оттуда выбираться. Если “жертва” увязла в таком же “болоте”, значит опыт подтвердился и значит туда действительно ступать опасно. Если на те же грабли наступил, на том же "минном поле" взорвался, значит всё то, что когда привело его (Гексли) к неудачам, является не случайностью, а набором закономерностей. Которые он уже по своему усмотрению будет либо принимать во внимание, либо игнорировать или опровергать, в том случае захочет повторить этот эксперимент и начнёт искать для этого нового исполнителя.

Все эти действия нацелены на получение дополнительной информации по программному аспекту Гексли, альтернативной интуиции потенциальных возможностей (-ч.и.1), которая заставляет и его самого искать возможности там, где нет, и остальных (всех, кто только под руку подвернётся) направлять на этот поиск.

В условиях биологического соперничества в семье (или коллективе), эта программа проявляется особенно ярко. Зависть к чужим успехам (-ч.и.1), стремление ввязывать во всякого рода конкуренцию на этическом фронте (+б.э.2), свойственная ему как УПРЯМОМУ - ЭКСТРАВЕРТУ - ЭТИКУ и усиленная требованиями его интуитивной ЭГО- программы, часто принимает у Гексли патологические формы. В целях достижения успеха эгоцентричный Гексли никакими средствами не гнушается. (Может без зазрения совести воссоединиться (“физически” и “духовно”) с партнёром близкого или зависимого от него человека — “выйти замуж” за своего зятя, или “женить” на себе свою невестку. Может эмоционально и сенсорно на него воздействовать (этико - сенсорный манипулятивный блок), испытывать на нём свои чары и подчинять его своему влиянию, чтобы достичь желаемого результата. Действуя таким образом, Гексли пытается "перехватить" чужие успехи (в личной или общественной жизни), а собственные проблемы и неудачи “спихнуть” на других.)

За свою собственную профессиональную неуспешность Гексли тоже сурово отыгрывается на детях. Честолюбивые представители этого ТИМа иногда ставят чудовищно - жестокие эксперименты на своих “талантливых” отпрысках, мечтая погреться в лучах их славы (иногда даже посмертной). При таких родителях “удобнее” рождаться “посредственностью” — придирок и зависти меньше, а поощрения — больше. Что некоторые дети и делают, настаивая на своём праве жить и выстраивать планы по альтернативному сценарию.

— А как же таланты?..

— А таланты Гексли в любом случае найдёт и разовьёт — программа альтернативной (тотальной) успешности (-ч.и.1) обязывает его сделать это: разглядеть то, чего нет. (И, кстати, эту особенность своего дуала Габен тоже берёт на вооружение: понимая, что единственная возможность избежать постоянно завышаемой планки — это прикинуться “бездарью”, он привлекает внимание дуала к самым примитивным своим особенностям, заставляет его увидеть уникальное в тривиальном. Зато потом и “открытие” этого “таланта”, и все “успехи” по его “выращиванию” Гексли приписывает себе. )

— Габен, таким образом, не страдает от его “экспериментов”...

— Если и страдает, то в наименьшей степени. Габену есть куда ускользнуть от деловой активности Гексли — он всегда может открыть для себя новое альтернативное пространство по программной своей сенсорике ощущений (-б.с.1) и, если захочет, вообще не попадёт в поле зрения своего дуала. А кроме того, Габен достаточно защищён и своей мощной творческой деловой логикой (+ч.л.2), и нормативной интуицией времени (-б.и.3) — всегда знает, когда и как ему надо поступать.

Как дуал, Габен у Гексли откровенной антипатии тоже не вызывает (поскольку ничем не раздражает) следовательно, не возникает и желания что - то в нём кардинально менять.

Хотя именно на стремлении что - либо кардинально изменить в человеке Гексли как ИНВОЛЮТОР - ЭМОТИВИСТ (инертный логик) главным образом и “застревает”. Стремясь доказать и себе, и другим, что “неисправимых” людей на свете не существует, а есть только “неправильные” или ещё неиспользованные методы "исправления" (которые надо обязательно найти и применить), он “замыкается” на своей творческой этике отношений (+б.э.2), пробуя то одну этическую методику, то другую. Но допустить мысли, что человек в принципе не поддаётся его методам воспитания Гексли никак не может и случается, что он всю свою жизнь (и жизнь своих подопечных) тратит на перевоспитание самых отъявленных “отморозков” (или на исцеление бытовыми этическими методами психически больных людей), полагая что трудность поставленной цели делает эту миссию ещё более благородной.

8. Архитипические программы Гексли
Поискам самых эффективных методик посвящены наиболее опасные его эксперименты.

(Так, например, мама - Гексли может сознательно выдать свою дочку замуж за этакого “неандертальца”, чтобы посмотреть как её “красавица - умница” будет перевоспитывать этого “недочеловека”. Зато потом и печальный опыт её “красавицы - умницы” послужит ей оправданием её собственной неустроенности в личной жизни — если уж она при всех своих достоинствах и талантах не сумела устроиться в личной жизни, значит это не случайность, а фатальная закономерность, передающаяся по наследству. За что потом девушке и выскажут: “У нас в семье все женщины несчастны, все прокляты, начиная с твоей бабушки... Я вон тоже с твоим негодяем-отцом много лет мучилась...”)

— Чем это объяснить?

— Здесь по-видимому имеет место не только подтверждение личного опыта, но и интуитивный инфантилизм Гексли — желание поиграть в сказку про “красавицу и чудовище”, а заодно и посмотреть как чудовище будет эту красавицу грызть. Кроме того, здесь проявляются и глубинные архитипические программы — из тех, что культивируют тему жертвоприношения в мифах разных народов — заставляют испокон веку “скармливать” чудовищам молодых красавиц с тем, чтобы кротостью и красотой эти девушки попытались не столько насытить чудище (для него это “корм” на один зуб), но именно умиротворить, — превратить из злых в добрые. (Эта тема популяризуется сейчас в голливудских мультфильмах: "пластилиновые красавицы" влюбляются не в красивых и храбрых принцев (вопреки устоявшимся представлениям и программам Коллективного Бессознательного), а отдают предпочтение всякого рода "уродцам" — никчёмным, убогим "ботаникам", или "зелёненьким" монстрикам - "Шрекам", превращая их из "париев" в "принцев".)

Программа "иди к обиженным, иди к униженным" и порождающая её инфантильно - идеалистическая, утопическая "надежда на чудо” питает интуитивно программу Гексли (-ч.и.1), поддерживает её с позиций творческой этической реализации (+б.э.2) и активизирует его по деловой логике, логике поступка (-ч.л.), порождая соответствующие мифы и “руководства к действиям”: “Он к тебе с агрессией подступает, а ты к нему с лаской подойди. Он увидит как ты к нему хорошо относишься и может быть тоже исправится...” (а может даже превратиться в “прекрасного принца”).

Сказки про чудище, которое превращается “прекрасного принца” очень хорошо вписываются в систему приоритетных и ценностей Гексли (по альтернативной интуиции потенциальных возможностей и позитивной, гуманистической этике отношений). Поискам “идеала” он и свою жизнь посвятит, да ещё внукам эту программу завещает.

9. "Укрощение строптивого" в диаде Гексли — Габен
— Но ведь Габен в архетип “ неисправимого чудовища” не вписывается?

— Потому, что понятия “неисправимого” нет в сознании его дуала, — для него все исправимы. А Габен любит “исправляться” и очень хорошо подходит на роль “исправимого” и “исправляющегося” (под благотворным воздействием своего дуала).

Габен не внушает страха своему дуалу и хорошо поддаётся его воспитанию (чему Гексли несказанно радуется, приписывая победу своим эффективным методикам). И на тот случай, когда Гексли ищет для себя трудновоспитуемого партнёра (то есть, “принца”, замаскированного под “чудовище”) у Габена тоже есть соответствующая программа, реализуемая под лозунгом “А ну-ка разгляди!” (“разгляди во мне принца!”), в соответствии с которой он и разыгрывает из себя роль этакого “недоумка” — “работает” под “Балбеса” Юрия Никулина, под "Афоню", или под персонаж Адриано Челентано, изображает из себя этакого “Бинго-Бонго”. И этим он тоже “расставляет ловушки” своему партнёру, намечает соблазнительные цели для своего дуала, которому обязательно (хлебом не корми!) надо кого-нибудь перевоспитывать. (Хотя бы для того, чтобы реализовать свою творческую эволюционную этику отношений (+б.э.2) — Этику Высшей Справедливости, в соответствии с которой все, даже самые “убогие” и “одиозные” существа удостаиваются любви и милосердия. Так, например, в фильме “Бинго-Бонго” цивилизованная красавица постоянно воспитывает своего “ дикого зверя”, терпением, любовью и лаской (вплоть до секса) превращает его из орангутанга в “сказочного принца”).

Кроме того, что такая позиция позволяет Гексли реализовать своё аристократически - инволюционное “право на поправку” (присваивая себе роль корректора и контролёра, он получает возможность возвысится над соконтактником), она же помогает ему и стать духовным наставником Габена, — суггестируя его по интуиции потенциальных возможностей (+ч.и.5) и активизируя по этике отношений (-б.э.6).

— Но “право на поправку” является и средством этического давления у Гексли...

— А также и инструментом психологического террора, позволяющим ему не только утвердиться в иерархии, но и оставаться вне обязательств и быть выше критики (очень удобная позиция!).

Поэтому особое внимание соблюдению этикета Гексли уделяет именно тогда, когда к нему самому предъявляются “непомерно высокие требования” — те, которые он не может или не хочет выполнять. Пользуясь этим приёмом, он отметает любые обвинения в свой адрес или уклоняется от ответа, отвлекая партнёра вопросом: “Почему ты со мной разговариваешь таким тоном? Кто дал тебе право на меня кричать”. Партнёр в ответ на это ещё больше “звереет”, а Гексли его (с “искренним негодованием”) “поправляет”. И чем активнее его (Гексли) будут пытаться переубедить, тем большую невозмутимость и спокойствие он будет демонстрировать. (Подсознательный расчёт на эмоциональную уязвимость Габена — что бы там ни было, а “терять человеческий облик” и опускаться до грубой брани никак нельзя.) Поэтому именно в споре (осознавая свою вину) Гексли старается быть “предельно корректным” и беспредельно педантичным этически.

Общеизвестно, что споры с Гексли — занятие бесполезное: свою ошибку он ни при каких условиях не признает, а особенно по рациональным аспектам, — ему как УПРЯМОМУ АРИСТОКРАТУ это не выгодно…

10. Габен — Гексли. Интуитивные - этические манипуляции и игры
— Считается, что Гексли вообще ни с кем не спорит. Такое мнение тоже бытует среди в этой диаде.

— И оно соответствует действительности: по своей тактической программе, Гексли в споре может говорить о чём угодно, только не о том, о чём его спрашивают. Он будет вести разговор в совершенно иной плоскости, может этически корректировать оппонента, “философствовать”, рассуждать на общие темы, будет отводить от себя вопрос, ускользать от ответа, пытаться “всё объяснить”, но возражать, оправдываться, признавать или не признавать себя виноватым — не будет (а зачем это делать? — чтобы ему потом об этом припомнили?)

В этой диаде никто и никогда не признаёт себя виноватым, но зато всегда могут помнить о вине партнёра, даже если ему эту вину “прощают”.

Габену же эта “игра” никаких (особых) неудобств не доставляет. (Кроме того, что он хорошо от неё защищён, он и сам способен на подобные “ трюки”, но только у него они носят характер "логической поправки", которыми он (в аналогичных ситуациях) великолепно умеет пользоваться.). В любом случае, как только в дискуссии намечается нежелательный для него поворот — как только Гексли начинает “западать” на свою “заезженную пластинку” и менторским тоном поправлять собеседника, требуя соблюдения приличий, Габен понимает, что интересующий его вопрос обсуждаться не будет, а значит и решение по обсуждаемому вопросу он должен принимать сам. И оценку этой ситуации тоже должен давать сам — как сочтёт нужным, так и будет оценивать.

Оправдываясь, Гексли будет его "морочить" по интуиции потенциальных возможностей, заявляя: “Это не то, что ты думаешь. Я совсем не то хотела сказать...”. Будет пытаться снова и снова его активизировать по творческой (ПОЗИТИВНОЙ) своей этике отношений: “Ты меня неправильно понял: на самом деле я к тебе хорошо отношусь...”

— Но это уже их диадные манипуляции и коммуникативные штампы...

— В каждой диаде свои манипуляции. Всё зависит от целей. Габен может подыгрывать своему дуалу, а может и поставить на его игре точку. В любом случае уклоняться, отлынивать от каких - то серьёзных дел и обязательств он ему не позволит. У Габена тоже есть свой “кнут" и своё "пряник” по творческому аспекту деловой логики (+ч.л.2) —даром он ничего не делает, авансы его не беспредельны и "дорого стоят". Карать и миловать Габен может и по своему программному аспекту сенсорики ощущений. (-б.с.1).

Может “подсадить” Гексли на какие-то удовольствия, а потом начнёт требовать за них всё более дорогой платы — будет дразнить и ускользать от дуала, подшучивая над его отчаянием и беспомощностью. Когда же дуал успокоится и найдёт для себя новое “удовольствие” на стороне, Габен заявится к нему с самым невозмутимым видом и начнёт его снова "приманивать" теми же "пряниками".

— Похоже в этой диаде оба дуала друг друга стоят...

— Во всех дуальных диадах партнёры стоят друг друга. Каждый себе вырабатывает “противоядие” на “яд” дуала, выстраивает щит против его оружия.

— У каждого ТИМа своё оружие?

— У каждого. Беззащитных ТИМов в соционе нет. Незащищённый партнёр не нужен не только себе самому, но и своему дуалу. Отсюда и многочисленные, разнообразные "проверки, "поправки", "корректировки", "подгонки", "подпитки" по всем пятнадцати психологическим признакам, являющиеся непременным условием дуализации.

Эта диады проходит все те же этапы становления — "узнавания" и "выбора" партнёра.

В ней тоже есть свои “брачные турниры”, жестокие "поединки" и состязания, в которые оба они вовлекают своих потенциальных избранников.

К этим же ритуалам относится и “привычка” Гексли “сталкивать лбами” всех своих ухажёров. К ним же относится и его способность “крутить динамо” с каждым новым партнёром — обнадёживать его и строить с ним “товарищеские отношения”, используя их как плацдарм для новых интуитивно - этических поисков и экспериментов.

Как говорил один молодой человек - Гексли: “У меня прекрасные отношения со всеми девушками. Я встречаюсь с кем хочу и когда хочу. Вот сегодня у меня день отдыха от девушек. Сегодня я сижу дома. А так я могу познакомиться с кем угодно и где угодно. Хоть в метро. Выберу самую красивую, подойду и заговорю с ней. А что? А почему она не может быть моей? И всё абсолютно без проблем, честное слово! Меня никто ни к кому не ревнует, никто на меня не обижается: мы устали любить друг друга — мы становимся друзьями. А захотим, снова станем любовниками. Разве любовь не может быть частью дружбы? И разве не может быть наоборот? Поэтому я никогда ни с кем не ссорюсь и мне со всеми хорошо!..”

Таким образом, существует несколько мотивов, по которым Гексли не отпускает своего партнёра — это

и определённым образом заданная дистанция,
и необходимые для успешной дуализации условия этической игры,
и создание наиболее комфортного эмоционального режима для партнёра, но главным образом это ещё
и нежелание отказываться от достигнутого,
нежелание терять какие - то возможности, нежелание оставаться в одиночестве...

Гексли старается никогда и ни при каких обстоятельствах не остават;ься в одиночестве. Окружение для него — это не только опора, но и доказательство личной успешности, —успешной самореализации в личной жизни.

Одинокий человек выглядит неудачником, а это отталкивает от него всех окружающих, и, соответственно, лишает его шансов на успех. Оставаться в одиночестве, по мнению Гексли — рискованно и непредусмотрительно.

— А он может здесь что-нибудь изменить?

— Конечно! В силу своей исключительной коммуникабельности, Гексли с лёгкостью находит “запасные”— альтернативные —“варианты” партнёров для любой формы отношений.

— Это для подстраховки?

— Не только. “Запасные варианты” в этической игре Гексли с Габеном выполняют ещё и функцию “отвлекающего манёвра”, — “подставной фигуры”, которая якобы одна и интересует Гексли, и “выхлопного клапана”, куда Гексли может выпустить излишние эмоции, которых так боится Габен. (Мы уже знаем, что Габену очень неудобен партнёр, целиком и полностью замыкающийся на нём — такая форма отношений ему кажется слишком обременительной. В то время как отношения с “запасным вариантом” успокаивают Габена и усыпляют его бдительность, чем и подготавливают его для новых этических уловок Гексли.

— Это мне чем - то напоминает схему дуализации Бальзака и Цезаря. — вспоминает Читатель. — Там “подставной” или “запасной вариант” создавал видимость препятствий, — некую “мифическую фигуру” соперника с тем, чтобы стимулировать активность партнёра.

— Нечто похожее происходит и здесь. Гексли иногда специально СОЗДАЁТ МИФ о “запасном варианте”, создаёт “призрак соперника” для того, чтобы ввести в свою “дуальную игру” необходимую фигуру, —"мнимую единицу", "мнимую персону", "мнимую величину" для того, чтобы реально поднять свой престиж, независимо от того, реальный это человек, вымышленное лицо или подставное. Замечено, что Гексли любит знакомить своих “поклонников” друг с другом, — придя на свидание к одному, рассказывать про свои чувства и отношение к другому. А для полной “убедительности” может даже показать свою переписку с этим “другим”, или "указать" на него издалека, хотя на самом деле это совершенно чужой и незнакомый ему человек.

— Меня всегда интересовало, зачем некоторые женщины это делают?

— Это делают не только женщины, но и мужчины. Это вообще свойственно интуитам - иррационалам и Гексли здесь не исключение, поскольку представители этого ТИМа сориентированы на взаимоотношения с партнёром, которого именно такая этическая “игра” иногда приятно тонизирует, развлекает и интригует. (Ведь к вопросам этики отношений Габен иногда подходит и с таким рассуждением: “Зачем мне нужна женщина, которая никого кроме меня не интересует?” А тут — пожалуйста! — выясняется, что интересует очень даже многих, — и этого, в сером "джипе" интересует, и того, который за угол завернул…— огромный выбор соперников, вступай в их ряды и соревнуйся, с кем хочешь!)

А кроме того, здесь работает и биологическая программа “выбора кумира” — если моим “кумиром” увлечены все вокруг, значит я сделал правильный выбор. Отсюда и повышенный интерес к особо популярным личностям.

— А как же заповедь “не сотвори себе кумира”?

— С доминирующей здесь программой — инволюционной интуицией потенциальных возможностей (-ч.и.1), предполагающей частую и смену кратковременное обожание “заезжих знаменитостей”, эту заповедь вообще очень трудно соблюдать. О ней вспоминают только тогда, когда теряют к "знаменитости" интерес. Но и непостоянство, и недолговременность интересов здесь явление обычное: в жизни много всего интересного, надо всё успеть охватить.

По этой причине позиция Дон - Жуана, составлявшего список из тысячи с лишним любовниц, здесь никого не шокирует: "солнце не может светить только для одного цветка, дождь не может пролиться только на одно поле — своей любовью надо осчастливить всех!".

Проблема Гексли заключается ещё и в том, что его “победы” достаются ему слишком легко. (“Комплекс Дон - Жуана”). Гексли теряет интерес к любому предмету, чуть только его любопытство оказывается хотя бы поверхностно удовлетворено. Причём возбудить этот интерес или как-то углубить его уже невозможно — эта тема, по мнению Гексли, уже достаточно им изучена и он не собирается к ней возвращаться — нельзя два раза войти в одну и ту же воду, да и не имеет смысла, когда на свете есть так много нового и неизведанного.

Представители этого типа очень бояться упустить какие-то новые, неизведанные, не испробованные возможности, поэтому не позволяют себе “застревать” на том, что ими считается уже “пройденным этапом”. Единственный способ удержать интерес Гексли — это всё время “подогревать” его любопытство: распалять воображение, обнадёживать, что-то недосказывать — словом, “держать на крючке”, что собственно и делает его дуал Габен.

11. Габен — Гексли. Взаимодействие двух РАССУЖДАЮЩИХ ИРРАЦИОНАЛОВ по аспекту логики соотношений
Но, к сожалению, рассредоточенность внимания и непостоянство интересов — не единственное проявление проблематичной логики соотношений Гексли (+б.л.4). Представители этого типа любят производить ошеломляющее впечатление своими высказываниями, причём, им в этом очень помогает их обычный самоуверенный тон. Что само по себе уже представляет проблему, поскольку его рассуждениям свойственна логическая непоследовательность и мелочная придирчивость: право на поправку (в том числе и логическую) отстаивается им в любом случае, даже если он несведущ, непоследователен и не прав.

А чего стоит способность Гексли выводить свои умозаключения на основании несущественных частностей и возводить их в жёсткую и бескомпромиссную систему — сокрушительно алогичную? Этим свойством он может любого программного логика в кратчайший срок довести до белого каления. Но Габену эта неприятность угрожает в наименьшей степени: аспект логики соотношений не входит в число его приоритетных ценностей, а является инструментом подсознательной демонстративной манипуляции — этакой "демо - версией", "выставочным вариантом", помогающим ему производить приятное впечатление на собеседника.

Не раздражает Габена и ложная многозначительность Гексли, способная придать “псевдо - значимость” его самым тривиальным и примитивным по смыслу высказываниям.
— Это тоже можно отнести к проблематичной логики соотношений Гексли?

— Не только. Это может быть

проявлением амбициозности Гексли как УПРЯМОГО АРИСТОКРАТА — иногда “ложной” и преувеличенной, — стремлением возвыситься над соконтактником любой ценой.
может быть и своего рода тактической подтасовкой — блефом по альтернативной интуиции потенциальных возможностей — программному аспекту Гексли. Может быть использовано как способ втянуть соконтактника в свою игру, — сказать что- нибудь несуразное и этим привлечь к себе его внимание, а умно это или нет, он потом разберётся (если поймёт).
может быть и способом эффектно себя преподнести, заинтересовать собой соконтактника, заставить к себе присмотреться.

Условно всё это можно назвать игрой в “голого короля”: если человек чем - то кичиться, что-то из себя изображает, наверное в нём что-то необычайное есть. Надо только принять на веру, допустить, что в нём что - то действительно есть (что - нибудь же в нём есть!), присмотреться к нему и увидеть нечто такое, чего в человеке нет и никогда не было. (И в этом направлении тоже работает его альтернативная интуиция потенциальных возможностей — позволяет сделать “что-то” из “ничего”, увидеть то, чего нет — и это тоже искусство, тоже мастерство, —надо уметь так работать с иллюзией, мифом — с мнимыми величинами, мнимым материалом. Гексли — мастер такого рода мистификаций.

— Ещё бы! Если в человеке нет ничего интересного, можно представить себе в нём всё, что угодно, лишь бы он только не разрушал этих представлений.

— А Гексли их и не разрушает. Более того, по своей альтернативной ЭГО - программе— этически реализуемой интуиции потенциальных возможностей (-ч.и.1) Гексли ловко угадывает направление развития желаний, иллюзий и мифов и в этом направлении начинает работать. (Как Хлестаков в гоголевском “Ревизоре” — за кого его принимают, тем и становится, опережая их желания и представления. Если видит, что его боятся, может ещё больше припугнуть. Видя, что им очаровываются, может беззастенчиво обольстить. Видя, что ему доверяют, может выпросить всё, что только может взять, а потом начать шантажировать. А под конец, опасаясь, что его могут раскрыть, оговорить и разоблачить всех, а потом сбежать и выйти сухим из воды).

Ложная многозначительность Гексли — это опасная игра (прежде всего для окружающих), по которой он очень легко может кого угодно “взять на понт”, "на слабо", втянуть в спор, в лохотрон, подчинить себе, поставить в зависимость от своих планов и прихотей, “подвести под монастырь”, “подставить под неприятности”, "развести, как лоха" и т.д.

Но в отношениях с Габеном это свойство помогает Гексли произвести сильное впечатление, заявить о себе как о человеке неординарном и занять доминирующие позиции в их общей брачной игре, в конкурсе “докажи мне, что ты — не такой как все”.

— А в этой диаде нужно доказывать свою исключительность?

— Всенепременно! Потому, что аспекты альтернативной интуиции потенциальных возможностей и альтернативной сенсорики ощущений реализуются в диаде УПРЯМЫХ и БЕСПЕЧНЫХ АРИСТОКРАТОВ -ИНВОЛЮТОРОВ: сделать что - то из чего - то материального всякий дурак сможет! А вот материализовать что - то из ничего, да так, чтобы все вокруг были потрясены — это уже само по себе заслуживает восхищения — и такого рода успехи здесь высоко ценятся. ( “Материализацией чувственных идей” здесь занимаются много и охотно...)

— Да, но такого рода занятия допускают и обман, и мистификацию, и очковтирательство и плутовство...

— А кому это здесь мешает?! — в диаде УПРЯМЫХ - БЕСПЕЧНЫХ - ИРРАЦИОНАЛОВ? А если мешает, подтягивайте свою интуицию и сенсорику: будьте хитрее “плутов”. Не дайте им себя обмануть — старая как мир рекомендация.

Ведь не удивительно, что в соционе эта диада — “первая с другого конца” — первая со стороны “реконструкторов”, — инволюционных преобразователей общества. Что же до самих представителей этой диады, то и они не прочь поиграть в обман друг с другом, принимая эту ложную многозначительность друг друга (этот ложный “знак качества”) как своего рода “товарный знак”: ты знаешь, чего стоит мой “товар”, а я знаю, чего стоит твой — и не пытайся меня обмануть. Или как своего рода “пароль” (или “ритуал”) — признание мифических достоинств партнёра только потому, что он умеет их демонстрировать.

— У Габена тоже есть свой “ложный знак качества”?

— Габен умеет выгодно продавать то, что ничего не стоит, и это тоже высокое мастерство. Это может пойти и за счёт его изобретательной творческой деловой логики (+ч.л.2). И за счёт его альтернативной программной сенсорики ощущений (-б.с.1) — умение ощущать себя исключительным только потому, что он такой, какой есть. (Иногда это ещё называют “комплексом полноценности”). И это тоже высокое искусство. Добродушно - грубоватая простота, умение возводить примитивное в исключительное и высоко себя по этому (примитивному) оценивать — является его отличительным свойством, формирующим его творческий (или художественный) стиль. (Ленинградские “Митьки” — яркий пример такого направления.). А огромное количество "экстрасенсов - целителей" и "чудотворцев", способных убедить всех и каждого, что могут творить чудеса, не хуже Господа Бога (вплоть до того, что обещают родителям воскресить мёртвых, невинно убиенных детей) — на такое ведь тоже не каждый способен (к счастью для всех нас!)

— Да, но при таком “знаке качества” они могут быть интересны только сами себе, своему кругу общения, посетителям своих “тусовок”...

— А это и есть их клубный “знак качества”, клубный “ярлычок”, позволяющий представителям этой диады (людям схожих или дополняющих ценностей и интересов) найти друг друга, признать в партнёре равного себе (“мистификатора”), принять его игру, подружиться с ним и получить удовольствие от общения.

Ложная многозначительность — это не только клубный знак, но “правило этикета” в этой диаде, и форма поведения, и манера общения, которая проявляется и в интонациях Гексли, и в выражении лица — в “многообещающем” взгляде и в “загадочной” улыбке. Но в том-то и сказывается многозначность выражаемой Гексли “информации”, что ни взгляд, ни улыбка не отражают его истинных намерений, и вообще ни коим образом с ними не связаны. Способность выражать взглядом одно, а говорить другое, даёт Гексли широчайший простор для этических манипуляций. Например, он может сколь угодно призывно смотреть на представителя противоположного пола, беззастенчиво пробуя на нём свои чары, но при этом “не допустит и мысли” о том, что своим поведением он провоцирует насилие или даёт повод для ревности. И будет “искренне возмущён”, если его потом “не так поймут” и предъявят какое - то обвинение, требование или претензии.

— Но ведь это и называется лицемерием, плутовством и лукавством — замечает Читатель. — называется “двойной игрой”, игрой по “двойным стандартам”: какой смысл хочу, такой и придаю своим действиям, как хочу, так их и объясняю, — откуда вы знаете, что я подразумеваю под этим намёком?

— Это действительно очень ловкий приём, позволяющий придавать двойные смыслы одним и тем же вещам, подменять одни значения другими. Этими многозначительными смыслами можно прикрывать и пустоту, и ложь, и добрые намерения, и злые. В любом случае, у Гексли на этот счёт всегда имеются “свои соображения”, всегда готово “уверение” в том, что его “неправильно поняли”, он всегда может “переубедить” партнёра, и "объяснить”, как "надо" его понимать. А потом откажется от этого объяснения или сделает его таким запутанным, что партнёр уже точно ничего не поймёт.

— И его дуала это не раздражает?

— Не всегда. Иногда только развлекает и смешит, поскольку он и сам запрограммирован на всё те же приёмы и уловки. Габен — единственный, кто воспринимает поведение Гексли адекватно. А свойственная Гексли манера изложения его приятно расслабляет и успокаивает, поскольку и для него аспект логики соотношений является неприоритетной, вытесненной ценностью (вынесен на второстепенный план, на лаборный блок ИД). Главное для него — интуитивно - этический план отношений, который над всем этим стоит. Поэтому и логическую “путаницу” Гексли он воспринимает как своего рода оформление его этической игры и относится к ней снисходительно. Чем и поддерживает Гексли по его т.н.с.— позволяет ему чувствовать себя “специалистом” во всех областях, “признаёт” его “экспертом” по всем сложным и заумным вопросам, позволяет ему и по аспекту его авторитарной, аристократичной (деклатимной) логики соотношений .(+б.л.4) чувствовать себя свободно и уверенно — "быть на высоте".

— А чем ещё Габен поддерживает слабую логику Гексли?

— Своими “демонстративными” рассуждениями (-б.л.8), способностью рассуждать на любую тему, независимо от степени осведомленности в ней.

Собственные демонстративные рассуждения важны для Габена ещё и потому, что предполагают двойной психологический смысл. С одной стороны — это смысл его рассуждений, к которому, казалось бы, он даже не всегда прислушивается, с другой стороны — лукавая и многозначительная ирония, которую он в этот момент выражает взглядом и слегка сдерживаемой улыбкой (и которая не имеет никакого отношения к сути его рассуждений!).

Вот именно эта многозначительная ирония и есть наиважнейший элемент его двойственной “игры”. Она как бы переключает собеседника на совершенно другой план отношений, заставляя его воспринимать логические рассуждения Габена всего лишь как фон, или как повод для привлечения внимания. И Гексли со своей этической интуицией всё это сразу и безошибочно определяет. Понимает, что любая тема, задаваемая его собеседником (Габеном), — это всего лишь повод выйти “на контакт”, — это только способ привлечь к себе внимание и удержать его.

На фоне такой “логики”, Гексли чувствует себя совершенно раскованным, — понимает, что может спокойно высказываться на любую тему без опасения быть уличённым в логических противоречиях, — понимает, что к логическому смыслу его слов здесь прислушиваться не будут, поскольку здесь идёт совершенно другая игра, к которой логика не имеет никакого отношения. По этой причине Габен может искажать и факты, и любые сведения, если это вписывается в программу его действий.

Пример:
Поздним вечером в театре, по окончании спектакля, в гардеробе, мужчина средних лет (Габен) бросает свою жену, которой он только что подавал пальто, и подбегает к молодой женщине, которая уже собирается уходит. Хватает её за рукав и скороговоркой выпаливает: "Девушка, постойте, мы с Вами знакомы: Вы работаете в 20-й поликлинике, я у Вас проходил в прошлом году обследование. Давайте я Вас подвезу! Куда Вам надо?..". Девушка смотрит на него с ужасом, жена его законная так и застыла со своим пальто в руках, удивлённо смотрит на них обоих. А муж, не обращая на неё внимания, всё выспрашивает у своей "старой знакомой": "Куда Вас отвезти?". Она ему: "Да оставьте меня! Мы с Вами не знакомы! ". Он: "Нет, мы знакомы. Вы работаете в 20-й поликлинике! Куда Вас отвезти?". Время уже пол двенадцатого ночи, а ей от него всё никак не избавиться. "Я не врач, не медработник! Оставьте меня!" — кричит она буквально вырываясь из его рук. Очень неохотно, с гримасой досады и разочарования, Габен отпускает девушку: она его "не поняла". Хотя она его очень хорошо поняла: если бы она подыграла ему и поддержала его "липовую" версию, ей пришлось бы пережить отнюдь не романтическое, не слишком приятное и небезопасное приключение. Ей эта подтасовка сведений была ни к чему. Но этим шансом вполне могла бы воспользоваться какая - нибудь другая девушка, — изворотливая и ловкая искательница приключений (окажись она на её месте). И в первую очередь, — не желающая упускать свой и чужой шанс, девушка - Гексли.

А в самом деле, — почему бы и не прокатиться на чужой машине до дома? почему бы и не натянуть нос чужой жене, прихватив с собой её мужа? Даже если всё это не всерьёз, это знакомство ей зачем-нибудь пригодилось бы (на худой конец можно было остаться "товарищами"). Почему она должна упускать шанс, который сам идёт в руки? Мужчина подкинул "прикольную версию", почему бы её и не подхватить?

— Значит ли это, что демонстративная логика Габена — всего лишь элемент “стратегической игры”, в процессе которой происходит его знакомство и дуализация с Гексли?

— Один из важнейших её элементов! Этим же объясняется и стремление Габена произвести приятное впечатление по демонстративному аспекту "системной логики", логики соотношений (-б.л.8). Ему очень важно составить о себе мнение, как об умном, интересном и эрудированном человеке. (Габен, подсознательно сориентированный на поверхностный и переменчивый интерес Гексли, знает, как трудно привлечь его внимание (тем более, что Гексли постоянно на что- нибудь отвлекается) и как трудно бывает его удержать).

И кроме того, ему очень важно ни при каких обстоятельствах не уронить своего престижа перед дуалом, (поскольку Гексли не симпатизирует проигравшим). Поэтому в ситуации столкновения мнений, Габену крайне важно оставить последнее слово за собой (нельзя же выглядеть побеждённым!). Габену очень важно, чтобы его точка зрения была признана.

Вступая в дискуссию, он иногда даже забывает, чего ради он это делает и часто спорит не из соображения поисков истины, а из стремления навязать свою точку зрения или из желания "не уронить себя" в глазах собеседника (свойство АРИСТОКРАТА), показать себя не глупее других.

— Создаётся впечатление, что здесь обе стороны пытаются запорошить глаза друг другу, — замечает Читатель, — втирают очки друг другу, кто во что горазд…

— И используют для этого массу способов. В том числе и запрещённые приёмы”. Вступая в полемику, Габен часто ссылается на какие-то мнимые, чуть ли не вымышленные авторитеты, цитирует сомнительные цитаты из неизвестных или малоавторитетных источников, — в этом отношении он тоже "великий мистификатор": может придумать фразу, а потом приписать её великому человеку. Или наоборот, — процитировать известного автора и приписать цитату себе. Подготавливаясь к “ учёной беседе”, Габен нередко (особенно по молодости, да по неопытности) “начиняет” себя сведениями из дешёвых научно - популярных брошюрок, а затем выплёскивает эту “ начинку” на голову собеседника. И, что характерно, — всегда настаивает на неоспоримости своих “доводов”.

12. Напористость, агрессивность. Взаимодействие по иррациональным аспектам в диаде Габен — Гексли.
Вступая в дискуссию, Габен может с самого начала взять агрессивный тон. Особенно, если этот спор им затевается не для выяснения истины, а для того, чтобы навязать своё превосходство более авторитетному оппоненту, — отыграться на нём, “померяться силами”. Этот же приём используется им и для того, чтобы привлечь к себе внимание, завязать знакомство или войти в контакт. (И в первую очередь со своим дуалом в расчёте на “контактную”(нормативную) функцию Гексли — волевую сенсорику.) “Провокации” по аспекту волевой сенсорики (-ч.с.3) являются и неотъемлемым свойством Габена (как УПРЯМОГО АРИСТОКРАТА), и помогают ему ( как СТРАТЕГУ) обострить ситуацию для того, чтобы вовлечь собеседника в дискуссию, в какие - то отношения, требующие дальнейшего развития.

Гексли это очень хорошо чувствует и иногда с удовольствием включается в такую игру, “позволяя” себя в неё втянуть.

Иногда с этого же начинается и первый шаг их дуализации. (Канал 3 —7). Гексли (как и положено УПРЯМОМУ АРИСТОКРАТУ) и сам не упустит случая продемонстрировать задиристость и агрессивность при первом знакомстве. Стараясь "сразить наповал" или навязать соперничество с “первого удара”, он сделает всё, чтобы этот “удар” был “неотразимым”.

По своим ментальным аналитическим функциям — программной интуиции (-ч.и.1) и нормативной волевой сенсорики (-ч.с.3) он может сразу же разглядеть слабинку в каждом новом своём соконтактнике и ударить по ней, уязвить противника, для того чтобы сразу же утвердить над ним своё превосходство, почувствовать себя хозяином положения. (Похожее свойство есть и у СЭЭ, Цезаря). Вступая в контакт Гексли старается "перехватить" ("перетянуть" на себя) все возможные преимущества ситуации, чтобы ситуацию сразу же переломить её в свою пользу. И для этого им будут пущены все средства в ход (причём, самые нелогичные, поскольку логика соотношений (как т.н.с.) принимается им во внимание в самую последнюю очередь). Действуя самыми алогичными и противоречивыми средствами, Гексли может и подразнить собеседника, и тут же попытается его обаять, и начнёт навязывать ему какие - то абсурдные деловые рекомендации (навязывать своих знакомых в качестве экспертов и специалистов). Напуская высокомерный вид, будет утверждать и своё превосходство над соконтактником, может спровоцировать ссору с ним и постарается победить в ней любыми способами и т. д и т.п.

Процесс воспитания силы воли, целеустремлённость, выносливость, физическое развитие — темы, постоянно занимающие внимание Гексли, причём даже несколько демонстративно. Разговоры, касающиеся этих тем, он с удовольствием поддерживает. Любит рассказывать о своих достижениях в области физического развития, обмениваться сведениями и рекомендациями о всевозможных развивающих и укрепляющих гимнастиках. (Представители этого ТИМа могут делать “развивающие и общеукрепляющие” упражнения прямо на рабочем месте, нимало не смущаясь присутствием посторонних. Причём, обожают рекомендовать такой метод “физического развития” всем и каждому; обожают вычитывать в журналах рекомендации об эффективном физическом развитии восторженно делятся своими познаниями с окружающими.)

— Какое-то судорожно-карикатурное — “опереточное” — проявление волевой сенсорики... — замечает Читатель.

— В квадрах РАССУЖДАЮЩИХ аспект волевой сенсорики не является доминирующей ценностью, а только нормативно, развиваемой.

Гексли уважает силу, но осуждает злоупотребление властью (сам первый боится стать жертвой этих злоупотреблений). По этой же причине опасается наживать себе врагов и при первом же контакте старается либо сразу запугать и подчинить их себе, либо расположить к себе своего потенциального врага, "заморочить", задобрить его и "подружиться" с ним.

К миролюбивым отношениям призывает его и творческая этика отношения (+б.э.2) — Этика Милосердия и Всепрощения. В ракурсе этой же милосердной программы Гексли может и “простить” победителю его победу и “пожертвовать” то, что победитель у него отбирает. Гексли не ввязывается в противоборства, осознавая явные силовые преимущества противника, но не упустит случая испытать свою силу на слабом.

Принцип “Подавляй и властвуй” — также популярен в этой диаде и является основополагающим в тактической программе Гексли (у которого, также как и у всех ЭТИКОВ - АРИСТОКРАТОВ, очень сильно развито инстинктивное стремление к моральному превосходству, социальному самоутверждению и биологическому соперничеству). В ракурсе этой программы Гексли старается подавлять все выигрышные свойства и качества, доминирующие у его потенциальных соперников, нейтрализуя их всеми возможными способами. Он может объединиться со “слабым” для того, чтобы уничтожить “сильного”, действуя под лозунгом “слабый всегда прав”(+б.э.↑, -ч.с.↓), а потом уже расправится и со слабым, чтобы освободить место для себя. Манипулятивная волевая сенсорика (-ч.с.3) предоставляет для этого массу возможностей.

— Мир Гексли — это, по большому счёту, жестокий мир?..

— Это мир УПРЯМОГО - ИНВОЛЮТОРА - НЕГАТИВИСТА, ЭКСТРАВЕРТА - СТАТИКА, амбициозного АРИСТОКРАТА, способного устанавливать отношения соподчинения в условиях жесточайшего соперничества и очень суровых испытаний. Хотя, конечно, для того, чтобы усыпить бдительность потенциального конкурента и ввести его в заблуждение, Гексли не прочь представить себя “кротким ягнёнком” — ЭМОТИВНОСТЬ (манипулятивная этика) и ИНТУИТИВНАЯ, ТАКТИЧЕСКАЯ изворотливость ему в этом очень помогают.

— Но для Габена он опасности не представляет? — беспокоится Читатель.

— Если только не является его антагонистом по межличностным отношениям — то есть его прямым врагом.

— А для общества? Ведь при таком наборе качеств и свойств Дон - Жуан рядом с ним ягнёнком покажется, хотя во все времена ловеласы считались опасными и одиозными личностями...

— Ну, общество-то может и пересмотреть своё отношение к Дон - Жуанам, тем более, что каждый из них способен найти свою “донну Анну”. Как это произошло, например, с одним очень симпатичным молодым человеком (ИЭЭ, Гексли), чьё поведение никак не вписывалось в общепринятые рамки морали и причиняло массу хлопот окружающим. Но всё изменилось в тот самый день, когда он встретил очень тихую, скромную, сдержанную в проявлении своих чувств молодую женщину (СЛИ, Габена) — мать-одиночку, у которой от предыдущего брака осталась самые мрачные воспоминания (от мужа-алкоголика) и пятилетняя девочка-инвалид. При том, что эта женщина была изумительно красива и прекрасно устроена в жизни — работала дизайнером в одном из престижных слонов, имела уютную и благоустроенную квартиру, она и думать не смела о том, чтобы женить на себе этого юношу — считала, что всё лучшее в жизни для неё уже кончилось. Нельзя сказать, чтобы юноша сразу же переубедил её на этот счёт: когда они познакомились, в его "послужном списке" было ещё несколько женщин, имевших на него всё те же “равные права”. Но постепенно все альтернативные варианты отпали, их имена, адреса и телефоны стёрлись из памяти, и он теперь каждый вечер спешил домой, к своей “донне Анне” и её маленькой дочке, которая полюбила его, как отца. Через полгода (с момента знакомства) они оформили свои отношения, и сейчас это дружная и очень благополучная семья, в которой считается допустимым только здоровый образ жизни, употребляются только полезные, низкокалорийные продукты питания и безалкогольные напитки. И хотя некоторые привычки “Дон Жуана” ещё проявляются в этом молодом человеке, ситуация жёстко контролируется его супругой, которая последовательно и постепенно проводит в жизнь свою стратегию...