1.Есенин. Поиск и выбор цели. Полудуальность как мираж

Достичь желаемого в кратчайший срок с наименьшим расходом энергии — значит накопить преимущества по всё тому же программному аспекту инволюционной интуиции времени (-б.и.1). А если при этом удаётся ещё и сэкономить (а то и прикопить) свои ресурсы и силы за счёт чужих, получается определённый выигрыш: нарабатываются преимущества по суггестивному аспекту волевой сенсорики (+ч.с.5).

Есенину свойственно влюбляться в “небожителей”. Для него это не просто проявление “жажды суггестии”, но и выход на новые возможности, переход в верхние слои общественной иерархии.

Есенина творчески и духовно обогащает и сам процесс влюблённости: его кумир — талантливый, незаурядный, во всех отношениях достойных восхищения человек.

Есенин, как восторженный романтик, поначалу может платонически “благоговеть” перед своим “божеством”, но постепенно, материализуя его образ в своих мечтах и фантазиях, начинает думать о нём как о конкретном человеке, придаёт ему какие - то реальные черты, представляет его рядом с собой в реальных ситуациях, выстраивает относительно него конкретные цели. При этом романтическая отвлечённость Есенина будет порождать и некоторую дерзость — а чем чёрт не шутит? а чем я хуже других? "Ведь это такой же человек, как и я — подумает он — и рядом с ним есть кто - то “из плоти и крови”, такой же земной и реальный, как и я, но он никогда не будет любить так же сильно, как я — на это никто кроме меня не способен, (уж в этом - то Есенин абсолютно уверен!); и значит я должен первым открыть свои чувства и предложить свою любовь — это мой долг, (моя миссия, моё призвание и предназначение) я один этого достоин".

Настраиваясь на “великое служение” своему “кумиру”, Есенин может набраться и дерзости, и храбрости, но и определённый прагматизм здесь всё же будет присутствовать: “женившись на “первой красавице”, человека автоматически переходит в другую категорию, сам становится “первым парнем на деревне”.

Тонкий знаток и ценитель красоты, Есенин подобно мотыльку летит он на всё яркое и ослепительное. А кто в соционе может быть ярче и ослепительнее, чем Цезарь? Чуть появившись, он как ясно - солнышко затмевает всех, заставляя всех, кто рядом побледнеть и потускнеть. Кому как не Есенину стремиться к нему?..

Как мы уже знаем, по поведенческим функциям полудуал бывает намного привлекательнее дуала, поэтому и Цезарь в неформальной обстановке может произвести на Есенина сильное впечатление — и потому, что всегда оказывается в центре внимания, заряжает всех бодростью, весельем, поражает яркостью и неординарностью фантазий, то время как Жуков либо сидит мрачно насупившись, либо, чуть освоясь, начинает выступать “не по делу”, так что производит на окружающих (в том числе и на Есенина) впечатление человека грубого, ограниченного и неделикатного.

В партнёрстве с Цезарем у Есенина не возникает сомнений в правильности своего выбора, но сделав его, он будет претендовать на равноправие в отношениях, хотя впоследствии (как аристократ, привыкший бороться за доминирующее место в системе) он будет навязывать партнёру отношения соподчинения. Будет выстраивать при этом довольно сложную тактику "охотника за Жар - птицей", подбираясь к Цезарю либо мягко и вкрадчиво, — осторожно и незаметно (украдкой) делая какие - то незначительные шаги к сближению. Либо наоборот, — шумно и дерзко, эпатажно, скандально и у всех на виду. Открыто заявляя свои права на такой дерзкий поступок, но при этом ссылаясь на какие - то смягчающие его вину обстоятельства, заявляя свои претензии на партнёра полунамёками — и в шутку и всерьёз.

При первом сближении с Цезарем Есенин разыгрывает некий импровизированный “спектакль”. По своей творческой этике эмоций (+ч.э.2) и нормативной сенсорике ощущений (-б.с.3) изображает из себя этакого "восторженного простачка" — ошалевшего от счастья человека, потерявшего от избытка чувств разум и контроль над собой. Что с него возьмёшь, с этого пьяненького дурачка, с этого “очарованного и восторженного фантазёра, не способного совладать с накатившими на него чувствами ? Он так покорён и ослеплён, что с него и взятки гладки. (А что может быть убедительней для самолюбия Цезаря, как не его способность “разить наповал”? И разве откажется он от своей новой победы, даже если “приз” сам падает к его ногам? И разве хватит у него дерзости оттолкнуть столь глубоко восхищённого человека — такого хрупкого и ранимого, такого беспомощного в излиянии своих чувств? Нет, он не сможет этого сделать, — это неделикатно!

Расчёт Есенина часто оказывается верен: он видит как активно Цезарь “работает на публику”, какое феерически яркое впечатление стремится произвести на окружающих и понимает, что человек, столь озабоченный ростом собственной популярности, вряд ли позволит себе публично оттолкнуть его, а потому и открывает ему свои чувства в присутствии посторонних.

(Существует много версий о том, как нынешняя мега - звезда нашей эстрады Филипп Киркоров (Есенин) вошёл в ближайшее окружение бессменной и блистательной примадонны российской эстрады Аллы Борисовны Пугачёвой (Цезаря) — была она и его кумиром в детстве, была и его преподавателем (довольно строгим и требовательным), но есть среди прочих версий и такая: встретил он её в ресторане, подошёл к ней, будучи слегка навеселе, и предложил выйти за него замуж — так смело и оригинально.

Хотя на самом деле ничего оригинального здесь нет — всё это только подтверждает схему: Есенин внедряется в диаду как бы “случайно”, но утверждается в ней — как в любой социальной структуре — прочно и “на равных”, чтобы впоследствии пробиться на доминирующие позиции и навязать партнёру отношения соподчинения, что в партнёрстве с демократом бывает и проблематично и затруднительно, приводит и к усложнению отношений, и к их разрыву, но об этом разговор впереди.

2.Есенин. Внедрение в систему. Борьба за равенство прав
"Зайка моя, я твой зайчик…"
(Из песни Филиппа Киркорова)

Есенину как квестиму - субъективисту, активизирующемуся по аспекту демократичной и справедливой логики соотношений (-б.л.6), свойственно стремление к “выравниванию” прав и отношений, социального статуса и возможностей. Есенину важно не только возвыситься до своего кумира, но и как можно скорее уравнять себя с ним в правах, чтобы стать равно достойным его и равно с ним значимым членом системы. Борьба за равенство прав — это первый этап очень важной для него (как для авторитарного субъективиста) борьбы за доминирующее место в системе. Поэтому становясь на одну с ним ступеньку, он пытается доказать всем и каждому (и в первую очередь самому себе), что все его успехи — есть результат его собственных усилий (а не чьей - либо протекции и покровительства) и при желании он и сам мог бы достичь подобных высот. И это характерная для Есенина позиция, позволяющая ему не чувствовать себя в долгу перед кем бы то ни было; Жуков и Есенин не любят быть должниками, поэтому предпочитают долги за собой не признавать, списывать и аннулировать всеми возможными способами.

(Эта же мысль прослеживается и в высказываниях Филиппа Киркорова: “Мне важно доказать, что своего успеха я добился сам. Ни деньги, ни слава её мне не нужны.”)

Утверждаясь в системе отношений, (в том числе и супружеских) Есенин заставляет партнёра очень высоко оценивать те духовные ценности, который он в эту систему привносит.

— А если партнёр тоже этик?

— Это ничего не меняет, только обостряет конкуренцию по этически аспектам, которая в этой диаде усугубляется ещё и тем, что оба партнёра — этические манипуляторы (эмотивисты). В рамках смелой этической манипуляции Есенин себя и позиционирует как высоко духовную и высоконравственную личность, заставляя партнёра принимать эти утверждения на веру и воздавать за них должное.

Кто с чем приходит в диаду, а этик - субъективист - Есенин — с сокровищами своей души, ценностью, по его мнению, сверх значимой; поэтому и вытеснить себя из системы он уже никому не позволит, как не позволит считать себя этой системы недостойным.

Самоутверждаясь в системе, Есенин постарается поставить себя над партнёром (над системой), к чему его будет побуждать и иерархический склад мышления, и стремление упрочить своё положение. Приспосабливаясь к системе отношений, он одновременно будет приспосабливать партнёра к себе, рассматривая свои отношения с ним как удобную для себя эко - нишу.

Любая попытка партнёра утвердить свой приоритет (или, как минимум отстоять свои права) может вызвать у мнительного авторитарного аристократа - Есенина бурю негодования, порождённую чувством обиды, ощущение неравенства и несправедливости. Обидчивый и амбициозный субъективист - Есенин может посчитать, что партнёр недооценивает его духовные качества, не считается с его тонкой душевной организацией — он (партнёр) настолько он глух, слеп и бесчувственен, что не способен отличить тонкую душевную натуру от приземлённой и грубой, а значит он и впредь может повести себя бестактно. А чтобы этого не произошло, предусмотрительный Есенин эмоционально воздействовать на своего партнёра, устраивая ему при каждом удобном случае "бурю в стакане воды", чтоб тот впредь считался с его мнением, тонким и сложным мироощущением и не допускал впредь подобных небрежностей.

Представить, что он сам, как партнёр, не подходит своему избраннику, Есенин, разумеется, не в состоянии. Эту мысль он не допустит даже если впоследствии сам будет разочарован своим “кумиром”. Но на начальном этапе отношений, сталкиваясь с каким - либо сопротивлением со стороны партнёра, Есенин будет считать, что его самым бестактным образом "вытесняют” из желанной и престижной для него элитной среды (где на всех "Орфеев" места не хватает). Не пускают его на Олимп в высшие сферы, не допускают к каким - то благам и возможностям, которых он, по собственному его убеждению, во всех отношениях достоин. Держат на второстепенных ролях, что его, как представителя второй квадры, особенно тревожит и настораживает, поскольку он как законопослушный интроверт лучше, чем кто - либо знает, что значит внедряться не в свою иерархию (“садиться не в свои сани”, “дуриком пролезать в чужой вагон”), — за это не правовое и неправомерное поведение во второй квадре со всех "зайцев" строжайше взыскивают. А как представитель второй квадры Есенин знает, какой это риск, — какая опасность и унижение — быть осмеянным за свою дерзость, поэтому и вопрос самоутверждения, вопрос легализации своих прав становится для него первостепенным и сверх значимым.

Но как бы высоко ни возносился Есенин, как истинный аристократ - субъективист бета квадры он никогда не признает себя “не на своём месте” и при любых обстоятельствах постарается удержаться в системе, цепляясь за место в высших слоях иерархии.

3.Есенин. Борьба за доминирующее место в системе

Замахнувшись на “ослепительного” полудуала, Есенин всё же не исключает и того, что партнёр может быть не заинтересован в альянсе с ним и может рассматривать их союз как мезальянс. Поэтому, при более, чем скромных социальных заслугах, мнительный и честолюбивый Есенин может с особенным упорством самоутверждаться, бороться за доминирующее место в системе, за признание его превосходящей роли во всём, равенство, за безусловное превосходство его над партнёром, за удобное ему равенство прав и правовые привилегии и приоритеты во всём, что касается его личных желаний и предпочтений. То сеть — будет играть в удобную ему игру по двойным стандартам и меняющимся на ходу правилам, будет изводить Цезаря бесконечными упрёками, язвительными замечаниями и насмешками, вменяя ему в вину его (Цезаря) бьющую через край “ослепительность” (Будет говорить: "Да-а-а, тебе хорошо: у тебя и слава, и признание есть, и друзья и поклонники, а у меня ничего этого нет…")

Манипулируя своей творческой этикой эмоций (+ч.э.2), воздействуя на Цезаря частыми перепадами своих настроений, изводя его подколками, язвительными замечаниями, нарочитыми обидами и упрёками, Есенин будет “приглушать” деловую активность Цезаря, подгоняя её под удобную для себя амплитуду. Будет заражать его апатией, скукой, унынием, будет следить за тем, чтобы тот не забегал далеко вперёд и не заставлял его (Есенина) настигать его, не щадя собственных сил, либо плестись в хвосте на потеху всем.

Есенин будет навязывать Цезарю замедленные темпы деловой активности, рассредоточенный во времени режим. Неприятно жить бок о бок с человеком, который, что ни день "звезду с неба хватает", да ещё этим хвастается. Хвастается, даже если не совершает никаких особенных подвигов, хвастается по каждому незначительному поводу, которых находит вокруг себя каждый день превеликое множество. И этим Цезарь постоянно угнетает Есенина (который вдруг становится яростным борцом за равноправие и справедливость, очень похожим на своего подзаказного Робеспьера — конфликтёра Цезаря. Да и сам Цезарь, когда раздражается, видя как Есенин завидует даже самому скромному его успеху, становится очень похожим на своего подзаказного Штирлица — конфликтёра Есенина. Так что и им, в этой диаде не миновать схемы: "Учитель и вдохновитель моего врага — мой враг". (В том смысле, что "соц. заказчик моего конфликтёра — мой конфликтёр").

Таким образом и борьба за выравнивание прав постепенно переходит в борьбу за лидерство в системе отношений, в борьбу амбиций и приоритетов.

— Во второй квадре недолюбливают выскочек, к чужому успеху — особенно лёгкому — относятся неприязненно...

— Жуков не так “ослепителен”, как Цезарь, не подавляет великолепием и блеском. В его присутствии Есенин не чувствует себя униженным или уязвлённым и в общение с ним входит более гармонично, иногда даже с некоторым превосходством.

В общение с Цезарем Есенин входит “ с боем” — пробивается к нему через какую - то дерзкую выходку, или "лобовую атаку", стараясь “приподняться”, “подскочить” до уровня партнёра; с помощью “нехитрых” этических манипуляций, которыми он и в шутку и всерьёз пытается заинтересовать собой, выразить свои претензии к нему, заявить свои права на него.

(Но опять же, при условии, что изначально Цезарь должен заинтересовать собой Есенина, должен что - то представлять собой, должен произвести на Есенина сильное впечатление (и хотя бы частично, в рамках двух однополярных аспектов (+ч.с.1-4) суггестировать по волевой сенсорике) и только после этого Есенин будет претендовать на равенство отношений — он ведь тоже не лыком шит! И не в традициях второй квадры безоговорочно признавать чей - то приоритет — пусть сначала докажет, что имеет право на превосходство.)

Скромный, непритязательный, (“приглушённый”) Цезарь имеет не много шансов привлечь внимание полудуала. Но если это всё же происходит, “иерархически мыслящий” Есенин непременно — шуткой или подколкой — заденет его самолюбие, — надо же выяснить, кто здесь главный!. А дальше уже начинается обычная “борьба амбиций”, где каждый из партнёров пользуется своими методами, проявляет свою изобретательность. Цезарь утверждается в собственном превосходстве, старается сохранить за собой завоёванные позиции, Есенин его права оспаривает.

— А как же творческий рост партнёров?..

— У Цезаря он не будет уже таким интенсивным, как прежде, и потребует большего напряжения, больших моральных и физических затрат.

Есенин тоже не будет сидеть сложа руки. Ощущая неравенство положений, он постарается “ надстроить” недостающие “ вертикальные ступеньки” — может начать и активно работать над собой, повышать социальный статус или профессиональный уровень, (что впоследствии даёт ему право считать собственные успехи исключительно личной заслугой).

Параллельно с этим он будет расширять вокруг себя всё большую зону влияния. Манипулируя эмоциями партнёра и выговаривая для себя особо льготные, “щадящие” условия, Есенин создаёт для себя “зону повышенной комфортности”, (“повышенного внимания”), которую постоянно укрепляет и контролирует.

Но если даже и в этом случае он оказывается неудовлетворён своим положением, он — что характерно! — начинает вести учёт собственных заслуг и достижений. (На фоне постоянной саморекламы Цезаря, ему хочется и о себе напомнить!) И он начинает собирать положительные отзывы о себе и о своей работе, вспоминает, кто и сколько раз им восхищался. Этим “учётом” он не только хочет восстановить справедливость (а точнее, равенство и равновесие в диаде), но и пытается привлечь внимание Цезаря. Желая быть единственным и незаменимым, начинает доказывать свою значимость, полезность в диаде всеми доступными способами (“Вот видишь, это я тебе помог...”), напоминать о значимости собственного вклада в их общее дело (“Это я устроил, это я договорился”), напрашиваться на похвалу, поднимает свой рейтинг (“Правда я здорово это придумал? я хороший? я молодец? Ну что бы ты без меня делала!”.).

Цезарю эти “невинные хитрости” — тем более если они подаются в шутливой, игровой форме — могут показаться смешными и безобидными. В каких - то случаях они могут раздражать его или разочаровывать, но по каждому конкретному поводу он с Есениным спорить не будет, справедливо считая, что это обойдётся ему дороже.

Цезарь, как творческий этик и заинтересованный в гармоничных отношениях партнёр, понимает, что для Есенина этот “учёт” имеет принципиальное значение и в некоторых случаях будет позволять ему “приятно заблуждаться” на свой счёт, оставляя ему эти “ заблуждения” "в подарок" как уступку. Но постепенно из этих “уступок” и “заблуждений” для Есенина создаётся некое “комфортное поле”, — этакое “поле заслуг”, которое стремительно начинает “работать” на его амбиции и авторитет, помогает ему утвердится в диаде, позволяет добиться признания и уважения партнёра. А в результате "шуточное признание" партнёром его заслуг, оборачивается реальным признанием его (Есенина) ранга, статуса и авторитета, с которым Есенин уже заставляет партнёра считаться.

— Да, но ведь это естественный ход отношений, естественная тактика Есенина — для него, как для представителя второй квадры нет ничего более естественного, чем самоутверждаться и укреплять своё положение в системе. — напоминает Читатель.

—Поэтому ему и приходится постоянно доказывать партнёру свою значимость ( как он делал бы это в дуальной диаде). Кроме того, что он совершенно искренне считает себя во всех отношениях достойным партнёром, (а иногда даже более, чем достойным), он не может допустить, чтобы партнёр его недооценивал — считал бы его “паразитом” или “иждивенцем” (вне зависимости от его заслуг). Есенин не может допустить, чтобы его авторитет как партнёра был дискредитирован.

Но то, что работает в дуальных отношениях не проходит в полудуальных. Посредством этических манипуляций каждый из партнёров здесь по - своему завоёвывает сферы влияния, захватывает всё новые и новые области. У Есенина для этого имеются свои (интуитивные и этические) “методы”, у Цезаря — свои (сенсорно - этические).

Поначалу Цезарь отнюдь не спешит проявлять расположение к партнёру — он может его долго испытывать, заставит за собой побегать, проверит на прочность, на доверчивость, “возьмёт на испуг”, прощупает его слабые точки — он мастер на такие дела! Цезарь не хуже, чем дуал Есенина Жуков, умеет угадывать слабинку партнёра и пользоваться ею. Он может этически (и сенсорно) давить на Есенина — может задеть его самолюбие, поиграть на его слабостях, распалить воображение; позволит ему незначительно вырваться вперёд, но тут же может и “осадить” его, и “поставить на место”, напоминая ему, кто он такой и “за кого его здесь держат”.

Есенина же эти “проверки” будут глубоко возмущать — сам факт такого испытания покажется ему унизительным! Есенин слишком раним для такого рода “проверок” — надо знать как обращаться с чужой душой! — и хотя сам он ( как и любой этик) может испытывать и исследовать “чужую душу”, себя в качестве объекта исследований он рассматривать не намерен, поэтому будет на корню пресекать попытки Цезаря мерить его общей меркой и ставить его в один ряд с другим. Есенин будет настаивать на своей исключительности (субъективист - аристократ) и требовать к себе ещё более чуткого отношения и внимания (здесь - то ему как раз и понадобится “ поле заслуг”); будет продолжать борьбу за доминирование: будет обижаться, скандалить и упрекать — для того, чтобы самоутвердиться все средства хороши, а его эмоциональный арсенал неиссякаем. —таким образом они и втягиваются в этическое противоборство, которое составляет основу их взаимоотношений.

4.Есенин —Цезарь. Этическое противоборство

Проходит по 2 — 8 каналам уровней ЭГО — ИД, по аспектам этики эмоций и этики отношений. И определённый позитивный момент здесь тоже присутствует: Есенин эмоционально корректирует и гармонизирует отношения, добивается возвышенности, духовности чувств, требует, чтобы к его душевным переживаниям относились сверх - серьёзно, выдвигая их как самую приоритетную ценность. (В русле этих требований Есенин вменяет в вину Цезарю и его “ глупое”, необоснованное кокетство, (которое он посчитает оскорбительным для себя и для своих чувств), ему неприятно желание Цезаря нравиться всем без исключения, привлекать к себе внимание любыми способами и средствами. Есенина начинает раздражать всё то, что прежде привлекало его в Цезаре. Ему становится неприятен и грубоватый юмор полудуала, и его снисходительно - покровительственный тон, и глупые, не всегда уместные шутки (в аристократичной второй квадре не принято завоёвывать популярность простыми и бесхитростными средствами).

Цезарь, со своей стороны, тоже будет корректировать этические формы их взаимоотношений, придавая им конкретное целевое направление. Романтическому индивидуализму Есенина он противопоставляет жёсткие нормы своей “командной” этики. А кроме того, Цезарь тоже может манипулировать самыми различными масками, тоже умеет работать по “ ролевой” интуиции возможностей” — “ экспериментировать”, позволять себе экстравагантные выходки. И в этом он тоже предпочитает быть вне конкуренции.

“Заигравшись”, Цезарь может поставить Есенина в невыносимо глупое (или двусмысленное) положение, в неудобную или зависимую ситуацию. Своим неординарным, (иногда даже сверх - экстравагантным) поведением, излишней словоохотливостью, неумеренной и неожиданной откровенностью ("простота хуже воровства") Цезарь может внести свою "поправку" какие - то далеко идущие планы Есенина, может перечеркнуть ему всю карьеру, походя разрушить какие - то перспективы, иллюзии, унизить его в глазах окружающих, подорвать его репутацию, положение в обществе, (которое Есенин так долго и тщательно выстраивал), причём сделает это легко и не напрягаясь играючи Цезарь — объективист, что ему за дело до чужой карьеры!. ("Подумаешь, карьера, подумаешь иерархия! Мало ли кругом иерархий — внедряйся в любую!") В системе приоритетов Цезаря аспект логики соотношений не является приоритетной ценностью. Цезарь — не системный человек, в системных отношениях разбирается не лучшим образом.

Есенин для достижения своих целей, тоже бывает склонен ко всякого рода мистификациям; спекулируя мифическими ценностями, он тоже может “заиграться” сверх меры. Цезарь же далеко не всегда одобряет эти “игры”, (особенно, если они не отвечают его интересам), поэтому с лёгкостью может поломать Есенину всю его “хитрую игру” — так тщательно выстроенную и продуманную — может и разоблачить его “шутки ради”, чего тот ему, безусловно, не простит (особенно, если будут затронута его репутация, карьера и деловые интересы. (Классический пример такого рода “шутки”, а также “делового сотрудничества” представителей этой диады — разоблачение Ноздрёвым (СЭЭ) коммерческих “махинаций” Чичикова (ИЭИ), сделанное в “благодарность” за оказанное доверие и приобщение к взаимовыгодной сделке).

5. Есенин — Цезарь деловое сотрудничество и противоборство

— Значит ли это, что деловое партнёрство Цезаря и Есенина не бывает успешным?

— В полудуальных отношениях (как и в дуальных) общность целей партнёров чрезвычайно важна, но даже в случае совпадения интересов, Цезарь далеко не всякую инициативу Есенина приветствует. В чём - то он может “подыграть” ему, а в чём - то и усмотрит соперничество, чем - то может великодушно “одарить”, а в чём - то может и отказать ему, требуя неимоверных процентов за свои услуги (Цезарь активизируется аспектом деловой логики и как объективист очень прагматичен).

На какие - то “шалости” Есенина он будет смотреть сквозь пальцы, но в чём - то и заупрямится, пойдёт на принцип, или "западёт" на творческую свою этику отношений, будет придираться к нему, обижаться, критиковать (Может прилюдно нахамить, или уличить в каком - то нелицеприятном поступке, может вывести его "на чистую воду", в порядке дерзкой шалости (упрямый) или ответной игры.)

Поэтому во многих случаях успехи Есенин в альянсе с Цезарем будут зависеть и от доброй воли партнёра, и от его настроения, от его целей и планов, что в значительной степени усложняет задачу: деловая реализация планов в этой диаде далеко не всегда бывает успешной — оба партнёра слишком сумбурны и разбросаны. Но при этом недовольство деловыми качествами друг друга каждый будет выражать этически: Есенин будет “творчески” обижаться на Цезаря — язвить, лукавить, подтрунивать над ним, демонстрировать свою обиду. Цезарь почувствует себя загнанным в тупик и ему не останется ничего другого, как устремится к новым рубежам в поисках новой “отдушины” — нового человека, который бы понял его и оценил.

— Цезарю нужно дать выход своей энергии...

— Есенин, со своей стороны, тоже в долгу не останется: начнёт играть на самолюбии Цезаря, заведёт романтическую связь на стороне, откроет "второй фронт” (“про запас”, подготавливая себе “путь к отступлению”), причём сделает это так, чтобы Цезарю об этом стало известно. Этим он постарается и отомстить партнёру, а заодно и покажет ему, что на нём одном свет клином не сошёлся...

— А это в свою очередь возмутит Цезаря...

— ... и обидит, и растревожит, ударит по самолюбию: ему предпочли кого - то другого — как это может быть? Известно же, что Цезарь — “самый - самый”— таким он себя считает и эта “ истина” является для него аксиомой. Цезарь не сомневается в своих достоинствах и никому не позволит в них усомниться, поэтому и мотивация поступков Есенина ему будет совершенно непонятна — от добра добра не ищут.

Открытие “второго фронта” будет воспринято Цезарем как вызов ( и совершенно справедливо!), он решит, что Есенин намеренно пытается уязвить его самолюбие, специально возбуждает в нём ревность, пытаясь таким образом наказать его за что - то, — только вот за что? Цезарь начинает доказывать Есенину, что он — лучший из лучших, — лучшего партнёра и искать не следует. Полагая, что победителей не судят, Цезарь постарается любыми средствами “переломить ситуацию”; может попытаться стабилизировать её этически, но и эта стабильность скорее всего будет непродолжительной — при первой же попытке Цезаря утвердить своё превосходство, Есенин снова почувствует себя уязвлённым и при первом же удобном случае постарается взять реванш.

6. Есенин — Цезарь. Взаимодействие по логике соотношений

В большинстве случаев “равенство” в этой диаде бывает условным, иллюзорным и очень непрочным — следствие проблематичной логики соотношений обоих партнёров. Попытка восстановить равенство по этому аспекту приведёт их к противоборство по каналу 4 — 6, уровне СУПЕРЭГО — СУПЕРИД.

Аспект логики соотношений у обоих партнёров попадает в инертных блок; по этому аспекту оба партнёра ищут поддержки и стабильности. Но у Есенина, в отличие от Цезаря, этот аспект является приоритетным, поэтому, какие бы титанические усилия он ни предпринимал для того, чтобы “сравняться” с Цезарем, какие бы уступки ему Цезарь ни делал, Есенин всё же может чувствовать себя подавленным эгоцентризмом и амбициозностью полудуала — в чём - то он будет ему завидовать, в чём - то будет стараться его превзойти и мечтать о том времени, когда его ослепительного партнёра будут вспоминать не как вполне самостоятельную личность, а как человека, который к нему (Есенину) имел некоторое отношение.

— Значит ли это, что Аллу Пугачёву будут когда - нибудь вспоминать только как жену Филиппа Киркорова? И можно ли предположить, что он об этом мечтает?

— Даже если и мечтает, вряд ли он в этом признается, а значит и мы допытываться не будем. Тем более, что нас интересует не их будущая популярность, а схема.

Схема же нам показывает следующее:
Есенин (в рамках утверждения своих прав) борется за место в системе, Цезарь мотивов этой борьбы не понимает и в притязаниях партнёра может усмотреть проявление зависти и болезненного самолюбия. При этом он может сделать вывод, что партнёр незаслуженно плохо к нему относится, что для него бывает особенно обидно.

Цезарю нужен успех для того, чтобы повысить “рейтинг” своей команды, (в состав которой входит и его ближайший партнёр). С командой (равно как и с ближайшим партнёром) Цезарь и предполагает разделить свой успех. Но Есенин (как субъективист и авторитарный аристократ) к командным методам борьбы (и работы) относится с недоверием, вопрос равенства прав в команде покажется ему весьма спорным и в рамках команды ему тоже нужно будет утвердить своё положение, которое вне отношений дуальности кажется ему недостаточным прочным; поэтому он будет стремиться стабилизировать ситуацию системно и иерархически — то есть, продолжит борьбу за доминирующее место в системе.

Аспект логики соотношений (-б.л.6) — активационная функция Есенина, его “зона проблем”, которая никогда не будет для него достаточно определённой; по аспекту демократично - справедливой (квестимной) логики соотношений (-б.л.6) Есенин всегда будет стремиться к полной ясности и требовать для себя самых надёжных гарантий.

В результате между Есениным и его партнёром начинается борьба за выравнивание прав и обязанностей, втянувшись в которую Цезарь оказывается блокирован по слабым своим аспектам (логическим и интуитивным) и чувствует ограничение возможностей по своим сильным аспектам (сенсорным и этическим).

7. Цезарь — Есенин. Взаимодействие этика - субъективиста и этика - объективиста (этика эмоций против этики отношений)

Поддаваясь эмоциональному давлению Есенина, Цезарь будет вынужден приспосабливаться к его настроению. Станет зависимым от Есенина по аспекту этике эмоций (который в квадрах объективистов является вытесненной ценностью). Ровный эмоциональный тон — необходимое условие для нормального взаимодействия в команде (и нормального сосуществования в системе).

Во избежании скандалов, Цезарь начинает угождать Есенину, считается его настроением, мнением (что для Есенина особенно важно), расположением духа (канал 2 — 8, уровней ЭГО — ИД). Пользуясь своими преимуществами по этому аспекту (доминирующему в квадрах субъективистов), Есенин заставляет окружающих считаться с перепадами его настроения, что бывает крайне неудобно Цезарю, подсознательно сориентированному на гипо - эмоциональность своего дуала Бальзака.)

По аспекту этики отношений Цезарь тоже будет чувствовать постоянную этическую коррекцию Есенина: (этому не улыбнись, тому не подмигни — кому ты хочешь понравиться? о чём ты с ним перешёптывалась? зачем ты ему поддакивала, ты с ним заодно?). Как интуиту - этику второй квадры, Есенину везде и всюду может мерещиться интрига. (В этом он редко отстаёт от Гамлета.).

Сам Есенин (как интроверт - эмотивист) может соглашаться с кем угодно, но “соглашательство” эмотивиста (этического манипулятора) - Цезаря будет его раздражать (поскольку сам он сориентирован на конструктивизм правдолюба - Жукова, не склонного к соглашательству и подхалимажу).

Этической коррекции (аспект этики отношений) Есенину тоже “не надо”, он сам знает, какие отношения считать хорошими, а какие — плохими, он сам привык задавать тон отношениям.)

В рамках его (Есенина) этической коррекции Цезарь будет себя чувствовать очень стеснённо, подозрительность, мнительность партнёра будет его раздражать, сковывать его инициативу — он уже не имеет права нравиться тому, кому хочет, не имеет права моделировать свои отношения так, как считает нужным.

Сам себе Есенин позволяет быть сколь угодно конформным, но конформность Цезаря он может посчитать предательством (“Ах, ты с ним заодно, да? Ах, вот ты какой! Значит все заодно, все против меня, да? Ну - ка, скажи, о чём вы ещё договаривались? А мне интересно знать, нет, ты скажи!” и т. д.) Партнёр, проявляющий излишнюю этическую инициативу, будет Есенина настораживать, поскольку сам Есенин сориентирован на этически “осторожного” Жукова, которому этические манипуляции не свойственны.

С другой стороны и конформность Есенина (нередко принимающая самые уродливые формы) может вызывать у Цезаря подозрения, рассматриваться им как предательство и стать поводом для разрыва отношений.

Цезарь о Есенине:
“Мы с мужем поженились уже когда оба уже были зрелыми людьми — у меня было двое детей, у него ребёнок от предыдущего брака. До свадьбы два года жили вместе — чувства проверяли. И всё было хорошо, пока я не забеременела. Я просила его не говорить об этом своей матери — моей будущей свекрови. Но так получилось, что я сама себя выдала и она сама обо всём догадалась. Устроила мне допрос, а когда я во всём призналась, стала на меня орать: “какая ты наглая, бесстыжая — в сорок лет рожать надумала!”. А я говорю: “ Ага, значит пока я жила с твоим сыном — была хорошая, а надумала рожать — стала плохая!” Вот так поругались мы с ней, а муж мой тут же рядом стоял, слушал её и молчал. Я всё ждала, что он за меня заступится, хоть слово скажет. А он повёл себя так, как будто это и не его ребёнок, и он тут не при чём. Я ему этого простить не могла, и мы расстались..."

Сама мысль о том, что партнёр может встать на антагонистическую позицию, защищать интересы “ чужой команды” для Цезаря бывает невыносима:

“Год назад мой муж попал в автокатастрофу — врезался в чужую машину, и нам пришлось платить за ремонт. Мы взяли ссуду под проценты, но вскоре после этого произошёл кризис, рубль упал и наш долг вырос в огромную сумму. Всё, что мы возвращали, фактически уходило на выплату процентов. Положение было тяжёлым... И вот однажды мой муж сказал, что он нашёл человека, который согласился оплатить наш долг. Как я потом узнала, — это была женщина, его сотрудница. Спустя какое - то время мой муж стал реже бывать дома, иногда даже не приходил ночевать. Однажды он сказал: “Ты знаешь, я встретил женщину, мы полюбили друг друга, и я ухожу к ней”. Я навела справки и выяснилось, что это та самая женщина, которая оплатила наш долг. Я пыталась вернуть мужа, убеждала его, отговаривала: всё - таки она старше меня, у неё есть ребёнок, а у нас свой ребёнок растёт. И вот однажды он пришёл ко мне и сказал: “Видишь ли, она оплатила наши долги, и я ей многим обязан. Думаю, ты понимаешь, ЧТО тебе нужно сделать, чтобы меня вернуть?” Я поняла, на что он намекает, но найти такую сумму я не могу. Да и вообще, я не знаю, стоит ли его теперь возвращать?.. Поздно!.. Душа остыла!..”

Соглашательство, конформность, этическая манипулятивность Есенина всегда будут беспокоить Цезаря. И какой бы заботой Есенин ни окружал партнёра, какие бы услуги ни оказывал, Цезарь никогда не будет чувствовать себя уверенно — у него не возникает ощущения надёжности, сплочённости команды.

Есенин, со своей стороны, чем больше чувствует отчуждение партнёра, тем меньше ему доверяет, тем больше сковывает его деловую и возможностную инициативу и тем большее эмоциональное давление на него оказывает. Есенин начинает требовать от Цезаря всё более надёжных гарантий, связывает его всевозможными обещаниями, опутывает новыми моральными обязательствами.

8. Логическое и этическое противоборство в диаде. Взаимодействие по поведенческим функциям

Как видим, стремление Есенина к “равенству” прав и обязанностей оборачивается для Цезаря ограничениями деловой инициативы (не говоря уже о пространственных ограничений и ограничении сфер влияния: “Туда не ходи, на того не смотри”). Для того, чтобы погасить эмоциональные вспышки партнёра, Цезарь бывает вынужден подстраиваться не только под настроение полудуала, но и под уровень его аргументов (каким бы примитивным он ни казался).

— А в этом направлении они могут далеко зайти — замечает Читатель — и совершить какие - то серьёзные логические ошибки, которые могут дорого обойтись им обоим.

— Это тем более опасно (для развития отношений между ними), что каждый из них подсознательно сориентирован на рассудительного партнёра - логика, поэтому любая попытка уйти от конструктивного решения проблемы в сторону игры или абсурда может усилить их взаимные упрёки и обвинения:“ А ты куда смотрела?” — “А ты о чём думал?” — “ Я сделал, как ты хотела!” — “ Нет, это была твоя идея!” и т.д.

Цезарь вынужден будет подстраиваться и под уровень деловой активности Есенина, под уровень его деловых успехов и достижений. В ущерб самолюбию и собственным амбициям он пойдёт на любые жертвы для того, чтобы успокоить партнёра, не дать повода для новых обид и претензий.

Ради гармонии отношений Цезарь способен на многое. Он вынужден будет делиться с Есениным и своими возможностями. (Взаимодействие по интуиции возможностей, каналы 3 — 7, СУПЕРЭГО — ИД).

Таким образом, вместо ожидаемого дополнения по этому аспекту, партнёры тоже вынуждены будут противоборствовать: Цезарь должен будет допустить Есенина и “к своему пирогу”, и к сферам своего влияния, что опять же его в чём - то свяжет, ограничит его деловую активность (что для Цезаря особенно страшно — деловая логика, “логика поступка” — доминирующая ценность (в его диаде и квадре), по которой он также стремиться стабилизировать ситуацию и получить полную гарантию надёжности партнёра).

В деловых качествах партнёра Цезарь должен быть уверен "на все сто", а Есенин, как известно, успехами на деловом поприще не отличается и вся его деловая активность сводится только к тому, чтобы получать максимально полезный (для себя) результат при минимальных затратах усилий ( “по щучьему велению”). Иными словами, Есенин не прочь воспользоваться и продуктами чужого труда (если только ему удаётся убедить партнёра, что он имеет на это право).

Решение своих проблем за чужой счёт будет постоянной темой конфликтов по аспектам логики соотношений и деловой логики в этой диаде — логические аспекты, попадающие на т.н.с. у одного из партнёров, у другого попадают на слабую и инфантильную активационную функцию, нуждающуюся в энергетической и информационной подпитке ( канал 4 — 6, уровней СУПЕРЭГО — СУПЕРИД, “противоборство” мобилизационной и активационной функций партнёров ) .

Цезарю будет казаться, что Есенин на нём паразитирует, Есенину покажется, что Цезарь его “ использует”, стремится поправить свои дела за его счёт; с его стороны начнутся упрёки: “Ты не должна была соглашаться на этот контракт, когда знаешь, что я сижу без работы..”, “ты должна была сначала предложить эту работу мне” и т. д.

“Деловая хватка” Есенина может проявиться и в том, что он будет всеми возможными и доступными ему способами перетягивать какие - то материальные средства на себя (в свой карман), при этом доказывая партнёру, что тот ему ещё что - то должен, чем - то обязан. Всю жизнь “работая” на Есенина, Цезарь ещё может оказаться у него в неоплатном долгу.

(Вспоминается история одной девушки - эмигрантки (Цезаря), которая, в целях стабилизации своего социального статуса, в некий критический для себя момент “зацепилась” за партнёрство с Есениным и в “благодарность” за это вынуждена была его потом содержать. Самым неприятным было для неё то, что официальным мужем этот человек себя не считал, (поэтому и не вносил никаких материальных средств в их общий бюджет), регистрировать брак категорически отказывался, но и её от себя никуда не отпускал. Стоило ей только подумать о смене партнёра (или что - либо предпринять в этом направлении), как он тут же начинал изводить её скандалами и истериками, после которых уже само примирение с ним казалось ей счастьем. Постоянно повышая порог своих требований, он фактически превратил её в рабыню. Но даже в этих условиях, преодолевая его сопротивление, выслушивая его жалобы и упрёки, она сумела добиться колоссальных профессиональных успехов — в кратчайший срок выучила несколько иностранных языков, освоила престижную специальность, сумела получить высокооплачиваемую работу и великолепно в ней себя проявила. Её партнёр к тому времени предельно разнообразил тактику эмоционального и психологического давления — то устраивал ей скандалы и истерики, то поздно возвращался с работы или вообще не приходил ночевать. Когда же он решил помириться и узаконить их отношения, она его инициативу не поддержала — собрала свои вещи и переехала на другую (уже её собственную) квартиру. )

Цезарь умеет быть щедрым и великодушным, он готов поделиться всем, что у него есть со своим ближайшим партнёром (членом своей команды), но пожизненно паразитировать на себе он никому не позволит — такое положение для него в принципе неприемлемо, поскольку оно ущемляет его самолюбие, сковывает творческую активность и инициативу.

Подозрительность Цезарю тоже не свойственна — она не вяжется с “командным духом” его квадры. Цезарь не захочет сосредотачиваться на каких - то домыслах или опасениях, ему неприятно ловить партнёра за руку, уличать его во лжи, неискренности и усматривать в его поведении злой умысел. Цезарь — человек широкой натуры (и царственных амбиций). Ловить мелких вредителей ему не интересно — не царское это дело: он предпочитает быть выше этого.

Цезарю неудобно контролировать ситуацию с позиций “комплекса шестёрки” (хотя Есенин его к этому активно принуждает, постоянно навязывая свою иерархическую систему ценностей). Размышлять о том, кто “ ниже”, кто “ выше”, кто “первый”, кто “ второй”, во взаимоотношениях с партнёром Цезарь тоже не может — ему, при демократизме его мышления, это не свойственно. А кроме того, Цезарь привык везде и во всём быть первым. И уступать пальму первенства Есенину, которого он, к тому же (из подсобников и учеников) сам вознёс до себя, сам сделал его равным себе (и ещё не забыл об этом), Цезарь тоже не будет.

9. Цезарь — Есенин. Соотношение квадровых комплексов

Для Цезаря, как для представителя третьей квадры, характерен другой комплекс — “комплекс связанных рук”. Цезарю необходимо реализовать себя в каком - либо общественно - полезном деле. (Желательно широкомасштабном!) Ему непременно захочется работать в полную силу, добиться наивысших показателей и менее всего склонен думать о том, что кто - то может паразитировать на его деловой инициативе и на результатах его труда.

Есенин же заставляет его взглянуть на ситуацию по - другому. Отлынивая от работы, он может и высмеивать энтузиазм Цезаря: “Тебе надо, ты и работай! Работа дураков любит! А я тут посижу в сторонке, отдохну...”; может и откровенно подтрунивать над Цезарем, (а что ему мешает?). Жуков, как бета - квадрал, этого бы не позволил — Жуков никому не позволит считать себя “шестёркой”, а Цезарь (в интересах дела) может и перетерпеть, хотя такое отношение (со стороны ближайшего партнёра) будет ему обидно и непонятно (поскольку всё это будет похоже на издевательство).

Хотя сам Есенин ничего плохого в этом ироничном отношении не усматривает. Более того, он может посчитать, что таким образом он приобщает Цезаря к “правильной” системе взглядов, воспитывает “правильное мировоззрение” (чем и оказывает Цезарю неоценимую услугу), вырабатывает в нём нормативное (с точки зрения второй квадры) самоуважение, которого (по мнению Есенина) Цезарю иногда не хватает.

(Во второй квадре “не уважают” тех, “на ком воду возят”, по общему мнению на таких людях можно “отыгрываться”, вымещать на них обиду, злость...)

Постепенно и Цезарь начинает смотреть на поведение партнёра под другим ракурсом: начинает усматривать в его поступках злобную иронию, насмешку, издевательство, нечестную игру. Отношения становятся всё более напряжёнными, Цезарь перестаёт быть щедрым и великодушным, развивает в себе подозрительность, сам становится мелочным и раздражительным. (Так, например, даже самоутвердившись во взаимоотношениях с партнёром, героиня предыдущей истории (Цезарь) не смогла простить ему (партнёру - Есенину) поздних возвращений домой, стала подозревать его в посторонних связях, прослушивала его телефонные разговоры, вела учёт его личным расходам. Расстались они, когда отношения в позитивном - этическом плане уже сами себя исчерпали: когда она уже вконец измучилась самыми мрачными подозрениями, когда собственное поведение ей уже было неприятно, а вся ситуация казалась невыносимой.)

10. Есенин — Цезарь. Распределение обязанностей

Втягиваясь в противоборство (по логическим и этическим аспектам), Цезарь невольно принимает для себя правила “ чужой игры” — начинает притеснять партнёра, ущемлять в правах, лишает его своей поддержки и расположения, что даёт Есенину повод для новых “обид” и приводит к новым претензиям и обвинениям (“Вот видишь, ты сама отказываешься мне помогать, тогда и на меня не рассчитывай!”).

Действуя упрёками и обвинениями, вменяя Цезарю в вину то одно, то другое, Есенин всё чаще уклоняется от ответственности. Выговаривая для себя всё новые льготы и привилегии, расширяя себе “зону повышенной комфортности”, Есенин “перетягивает” на себя всё большее количество преимущественных прав, постепенно освобождаясь от обременительных и неудобных для него обязательств.

Он всё чаще игнорирует деловые поручения Цезаря или делает вид, что понимает их неправильно, так что и Цезарь, обращаясь к нему с какой - то просьбой, бывает вынужден повышать на него голос, давать поручения в приказном тоне, за что ему тут же Есенин и выговаривает: “Какая ты грубая, бесчувственная! Никакого такта в тебе нет”, (что скорее могло быть адресовано этически инертному логику - Жукову, но никак не творческому этику - Цезарю, способному к самостоятельной этической коррекции).

И тем не менее, в альянсе с Есениным Цезарь бывает вынужден нарабатывать черты Жукова.

Цезарь о Есенине:
“Мой муж превращает меня в стерву! Пока на него не крикнешь, не отругаешь как следует, он с места не сдвинется и ничего не сделает. С ним стало очень трудно жить. Как я дальше буду справляться — не знаю! ”.

А трудность заключается в том, что любое поручение партнёра Есенин умудряется превратить в “проблему”, либо обращает его в фарс, причём очень огорчается, если этот фарс ему не позволят “доиграть” до конца. (Известно, например, что если представителя этого психотипа попросить протереть пыль на книжном шкафу, он тут же начинает проявлять себя пылким книголюбом — выискивает какие - то полузабытые книги или конспекты и тут же, сидя на стремянке начинает их во всеуслышанье перечитывать, причём отвлечь его от этого занятия бывает невозможно.)

Любое поручение партнёра Есенин может искажённо интерпретировать, а исполнение его довести до абсурда, но при этом будет абсолютно уверен, что всё делает правильно и такое исполнение работы будет для всех наиболее желательным. (По крайней мере, этим он будет мотивировать своё поведение, каким бы абсурдным оно окружающим ни казалось. Например: без ведома жены потратил на себя её сбережения и считал, что поступил правильно: "всё равно она завтра зарплату получает"; продал без спросу её шубу — тоже правильно поступил, "она сама говорила, что эта шуба уже из моды вышла" и т.д.). Есенин будет искренне радоваться тому, что нашёл такое простое и “удобное” для всех решение; он может с гордостью сообщить партнёрше о своих действиях и будет глубоко обижен (и крайне возмущён), если его поступок не вызовет одобрения. (Чтобы не принимать на свой счёт обвинение, Есенин ни за что не признается в том, что действовал из злого умысла, но изо всех сил будет стараться убедить партнёра в том, что "хотел сделать как лучше". Зная заранее, что ему не поверят, будет рассчитывая не на логическую силу своих аргументов, а на силу своего эмоционального давления, — на силу своих эмоциональных атак, которыми всегда может себя защитить.)

Именно поэтому успешно сотрудничать с Есениным может только человек, умеющий предельно чётко и жёстко формулировать поставленные задачи. Таким партнёром может быть только дуал Есенина Жуков — единственный, кто способен проконтролировать его действия, не позволяя ему отклониться от цели.

Цезарь, в отличие от Жукова, не сможет удерживать Есенина в рамках жёстких и категоричных инструкций — он для этого слишком демократичен и слишком разбросан. А кроме того, он подсознательно сориентирован на “ творческого деловика” Бальзака и потому склонен предоставлять партнёру полную свободу творчества в деловых вопросах...

— ...Что при его сотрудничестве с Есениным может губительно отразиться на его делах.

— Проблема в том, что Цезарь и сам часто отвлекается на мелкие и второстепенные цели, ему и самому бывает трудно сосредоточить внимание на чём - то основном и сверх значимом (следствие его проблематичной логики соотношений (-б.л.4), поэтому ему приходится быть особенно осторожным в деловом сотрудничестве с Есениным — достаточно малейшей неточности, чтобы партнёр тут же (в своих интересах) исказил его поручение, (зато потом сам же обвинил Цезаря в неумении чётко и доходчиво излагать суть дела — “Ты мне сам так посоветовал! Ты один во всём виноват, — почему ты мне сразу этого не сказал? Я не буду ничего исправлять! Сам теперь расхлёбывай!”).

11. Есенин — Цезарь. Взаимодействие двух предусмотрительных

В конечном итоге Цезарь вырабатывает привычку не только предельно чётко инструктировать Есенина, но и по каждому конкретному случаю указывает ему, что он должен делать, а чего не должен. Хотя всего, разумеется, он предусмотреть невозможно — сфера фантазий и соблазнов Есенина бывает беспредельно велика и разнообразна.

Но постепенно Цезарь убеждается в том, что никаких поблажек и личной инициативы он позволять Есенину не должен (иначе тот опять будет решать свои проблемы за чужой счёт — например, деньги, отпущенные на хозяйство, потратит на “маленький, прелестный пустячок” для себя). И всё же (упрямому)Цезарю постоянно приходится идти на какие - то незначительные этические (и деловые) уступки, которые ему порой дорого обходятся. (“Завтра мы с Геночкой идём покупать мне обновки!” — поделилась своей радостью девушка - Цезарь. Стоит ли говорить, что никаких обновок она себе не купила, а все деньги потратила на подарки для того же “Геночки”, чей придирчивый вкус не позволил ей приобрести для себя ничего сколь - нибудь “подходящего”.)

Есенин очень любит ходить с партнёром за покупками — особенно туда, где наряду с нужными вещами, всегда можно купить и “очаровательный пустячок” для себя. Главное для Есенина — захотеть получить эту вещь, а уговорить партнёра, оказать на него эмоциональное давление — это уже “дело техники” и никакой особой трудности не представляет.

Случается и так, что некоторые “маленькие пустячки” — наиболее дорогие и любимые — Есенин предпочитает припрятывать, полагая, что никто кроме него эти ценные “заначки” не найдёт, (хотя и сам он о них нередко забывает). Зато потом, когда ему поручают сделать уборку, — отодвинуть мебель или подмести, — тут - то он их и находит: “ А вот он мой кошелёчек!” или “ Вот моя записная книжечка! С адресами любимых девочек! Надо будет им позвонить!” — и тут же бросит лукавый взгляд в сторону партнёрши — интересно ведь, как она прореагирует!)

“Заначки” у Есенина могут быть самые разнообразные. Это могут быть и припрятанные “ на чёрный день” материальные ценности, и “запасные возможности”, о которых он до поры - до времени умалчивает, и “запасная жилплощадь”, на которую он в будущем рассчитывает, и “запасные сферы влияния”, которые он ещё будет осваивать, и “запасные варианты” партнёров (или партнёрш), о которых основному партнёру он пока ничего не говорит, но которые ему тоже очень дороги, поскольку открывают перед ним новые горизонты и возможности, поддерживают его в состоянии перманентной влюблённости, подпитывают его романтический настрой, привносят в его жизнь атмосферу тайны, разнообразят его существование, превращают будни в праздник, открывают перед ним новые пространства, в которых он чувствует себя свободным.

“Заначки” Есенина — это маленькие “оранжерейки” его души, “теплицы”, в которых “вызревают” его мифы, фантазии, воспоминания о тех или иных людях и событиях. Каждый предмет в этих “хранилищах” имеет свою легенду, свою историю, (хотя партнёру со стороны может показаться, что Есенин просто набивает себе карманы за чужой счёт — тащит всё в свою норку как лисёнок).

Такие отдушины необходимы Есенину для того, чтобы мирно сосуществовать с приземлённым реалистом - Жуковым. К тому же и Цезарь не меньше Есенина бывает способен на хитрости и мистификации, он тоже умеет пускать пыль в глаза и любит выдавать желаемое за действительное. Когда нужно “ переломить ситуацию” и настоять на своём, Цезарь может использовать самые недопустимые приёмы и методы — для победы все средства хороши!..

А что делать? В этой диаде оба партнёра — ПРЕДУСМОТРИТЕЛЬНЫЕ НАКОПИТЕЛИ. При этом: оба этики - эмотивисты, оба этические манипуляторы, оба могут хитрить, лукавить, обманывать, открывать для себя “второй фронт”. Каждый из них, — где бы ни появился — постарается всех обаять, очаровать, обольстить, каждый из них хочет нравиться всем, быть любимым не одним, а многими. Ни один из них, (особенно в случае взаимных претензий), не захочет замыкаться только на одном партнёре, как не захочет ограничить сферу своих влияний и возможностей.

И одновременно ни один из них не позволит партнёру предпочесть ему кого - то другого!

Есенин будет глубоко оскорблён изменой Цезаря (вне зависимости от его собственного отношения к нему). Цезарь, в свою очередь, забеспокоится, если Есенин станет поглядывать на сторону — начнёт суетится, лихорадочно что - то предпринимать, пытаясь выправить положение; его действия приобретут беспорядочный и сумбурный характер, что ещё больше усложнит ситуацию.

Возникнут проблемы и с “дуальным сценарием”, который для полудуальных отношений не подходит и привносит в них “стратегическую” и “тактическую путаницу”: Есенин этически “морочит” Цезаря, расслабляет и отвлекает его по интуиции времени, тормозит его деловую активность, играет на перепаде настроений, чередует скандал с примирением (чтобы партнёр не успевал соскучиться), сбивает с толку упрёками и истериками, которые Цезарь воспринимает иногда слишком серьёзно и болезненно (от Бальзака ему ведь ничего подобно ожидать не приходится — Бальзак (во взаимодействии с дуалом- Цезарем) на такие перепады настроений не способен). Понятно, что и эта тактическая игра предназначена Есениным для Жукова, но никак не для Цезаря, который и сам кого угодно заморочит своей манипулятивной этикой: пойдёшь у него на поводу — потеряет к тебе интерес, а стоит только отдалиться от него, — тут же начнёт преследовать.

И всё же, этический дисбаланс в этой диаде частично “выравнивается” по логическим аспектам:

— по логике соотношений (-б.л.4 -6 ) партнёры могут координировать права и обязанности друг друга;

— по логике фактов (+ч.л.6-4)— подводят итог, тому, что сделано каждым из них. Причём здесь Есенин опять же постарается захватить для себя ключевые позиции: будет “раскручивать” Цезаря, находить какие - то новые способы перетягивать на себя материальные ценности. В каких - то случаях Цезарь вынужден будет терпеть эти убыточные манипуляции Есенина, будет чувствуя свою беспомощность и неопределённость своего положения, но в некоторых случаях он постарается положить конец всем этим “выкрутасам”, противопоставить произволу партнёра свою деловую инициативу, разделит с ним сферу деловых интересов и начнёт работать только на себя (чем и вызовет со стороны Есенина новые упрёки и обиды).

12. Есенин —Цезарь. Взаимодействие двух эмотивистов

Уйти, от дохнуть от всех этих переживаний, выйти из игры хотя бы на время Цезарю тоже не удастся: разорвать отношения ему будет очень трудно — Есенин, если не захочет, его от себя не отпустит, (хотя и будет к тому времени приглядывать себе новый “запасной вариант”).

— Есенин не позволяет себе оказаться в положении отвергнутого партнёра?..

— А кому это приятно получать такой удар по престижу, по самолюбию! А кроме того, Есенин великолепно (гораздо лучше Цезаря) умеет прогнозировать развитие отношений, сам определяет их темпы, интенсивность, сам решает, когда и на какой фазе они прервутся.

Не будучи сам подготовлен к разрыву, Есенин партнёра от себя не отпустит (какую бы решимость тот ни проявлял) — на какое-то время заставит партнёра забыть об обидах (заставит поверить его в то, что всё худшее осталось в прошлом) и станет тихим, кротким, смирным, "шёлковым".

Кризис отношений Есенин может заблаговременно предвидеть и предотвращать, может заранее к нему подготовиться — приблизить его или отдалить (смотря по обстоятельствам), может спровоцировать ссору или до предела накалить отношения, создавая обстановку нестерпимого напряжения, а может проявить себя “идеальным партнёром” — смотря по тому, какую “ роль” он захочет разыграть по своей нормативной сенсорике ощущений, и какую эмоциональную программу он выбирает для тех или иных целей.

Пока отношения представляют для Есенина хоть какой - то интерес, он не позволит Цезарю принять окончательное решение — начни тот собирать чемоданы, Есенин тут же повиснет у него на руке, начнёт извиняться, раскаиваться (может даже расплакаться), какое - то время постарается вести себя безупречно, будет демонстрировать полное и безоговорочное подчинение воле партнёра, создаст иллюзию идеальных отношений — будет “ворковать”, угождать, заискивать, приносить кофе в постель и из кожи вон лезть, доказывая Цезарю свою незаменимость и значимость.

Со своей стороны и Цезарь, (в том случае, если не будет готов к разрыву), постарается наладить отношения: будет угождать Есенину, обхаживать его, радоваться каждому примирению (“Мы вчера с Геночкой опять помирились, теперь у нас всё будет хорошо!”). Но чуть отношения восстанавливаются, каждый из них тут же начинает “тянуть одеяло на себя”. Есенин придирается и скандалит по мелочам, боясь упустить хоть что - нибудь из вновь приобретённых привилегий, и этим окончательно изматывает Цезаря. (Как сказал один из представителей этого психотипа после встречи с бывшей женой - Есениным: “Поговорил с ней полчаса, и голова кругом пошла, как я её одиннадцать лет терпел — не представляю!”)

13. Есенин — Цезарь. Полудуальность как отношения взаимной коррекции

— У Есенина тоже могут возникать серьёзные претензии к Цезарю. Что конкретно раздражает его в поведении полудуала?

— В первую очередь Есенина раздражает “ нелогичность” в поведении Цезаря, сочетание непомерных амбиций — самоуверенности и самомнения — с демократизмом, который Есенину кажется элементарным неуважением к себе, неумением дорожить репутацией своей и партнёра (что у Есенина, как у представителя квадры авторитарных аристократов вызывает особые опасения).

— И эти опасения не лишены оснований?

— Частично. Цезарь действительно не замечает ( или предпочитает не замечать) многих противоречий в своих поступках. Весь вопрос в том, на чём именно его партнёр акцентирует своё внимание.

Цезарь, безусловно, дорожит хорошим мнением о себе, как доказательством своих успехов и достижений, но он не будет особо переживать и по поводу негативных высказываний в его адрес — кто - то ведь может и ошибаться! И тем приятнее бывает Цезарю и опровергнуть это мнение.

ЦЕЗАРЬ СТАРАЕТСЯ БЫТЬ ВЫШЕ КРИТИКИ И ВЫШЕ СПЛЕТЕН, ВЫШЕ ЗЛОСЛОВИЯ И ПЕРЕСУДОВ, ПОСКОЛЬКУ ПРОГРАММИРУЕТ СЕБЯ НА ТО, ЧТО ОН — "САМЫЙ- САМЫЙ" — САМЫЙ ЛУЧШИЙ, САМЫЙ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНЫЙ…

Поэтому и негативные замечания он либо напрямую оспаривает, (если есть такая возможность), либо просто игнорирует. В любом случае, он не будет враждовать с человеком, только потому, что тот о нём плохо отзывается — наоборот, он постарается его к себе расположить и даже подружиться с ним, чтобы получил возможность изменить своё мнение и чтобы потом иметь возможность сказать: видите, он раньше недооценивал меня, а теперь я его лучший друг.

Незначительные огрехи в своём поведении, Цезарь тоже считает для себя допустимыми, полагая что плохое мнение о себе он всегда может исправить. По этой же причине он даже может процитировать чьи - то негативные высказывания о нём и тут же “прокомментировать” их: "видите, как некоторые неправильно меня понимают!". И именно за такое поведение Есенин будет его осуждать — зачем самому себе делать антирекламу и привлекать внимание к собственным недостаткам? Это же глупо, легкомысленно и недальновидно.

По этому поводу между ними может возникнуть сора, скандал, разногласия. От ближайшего партнёра Цезарь очень болезненно воспринимает критику своего поведения (особенно, если она подаётся в таком ракурсе). Цезарь боится поставить сам себя в глупое или смешное положение — для всех и каждого он должен быть ослепителен и безупречен, боится поступать неблагоразумно и непредусмотрительно, поэтому ему необходим партнёр, который заранее обо всё его предостерегает.

— Что именно Есенин может считаться неблагоразумным в его по-ведении?

— Стремление переломить ситуацию ценой унижения и компромиссов. Стремясь вернуть себе чьё - либо расположение, Цезарь может начать “бегать” за этим человеком, преследовать его, не отдавая себе в этом отчёт. И это качество Есенин будет в нём осуждать: "стыдно же, что люди подумают!".

Но Цезарю как эмотивисту свойственно дорожить сложившимися отношениями. Опять же, победителей не судят — главное победить. Поэтому, независимо от оценки окружающих, сам Цезарь не посчитает своё поведение унизительным и будет мотивировать его чем угодно, только не отсутствием самоуважения. Если, например, это касается его личных отношений, он может объяснять своё “ унижение” тем, что сильнее, чем кто - либо любит своего избранника, а значит и унижением такое поведение не считается — в любви все равны. Цезарь может считать, что он более, чем кто - либо достоин быть рядом со своим избранником — “Никто другой его так не оценит, никто как я его так любить не будет! Я — лучше всех, и надо его в этом убедить.”

Все эти “аргументы” придают Цезарю силу и уверенность в своей правоте, но если Есенин как раз и оказывается тем самым человеком, за которым Цезарь “бегает”, то он очень неохотно соглашается с такого рода “доводами”.

14. Есенин — Цезарь. Отношение к успеху

Есенину важен авторитет партнёра, важно место, которое тот занимает в системе общественных отношений. В партнёре Есенин уважает не только силу, но и ум, логическую, (а не этическую) предусмотрительность — умение завоёвывать и защищать свой авторитет.

Цезарь иногда рискует своим авторитетом, потому что считает, что всегда успеет его восстановить, Есенин это мнение оспаривает.

— Но если Цезарю всё же удаётся настоять на своём — пусть даже ценой унижений, попранного самолюбия, скандалов, ссор и подмоченной репутации?

— Цезаря возможно и устроит такая победа, — он победил, и это главное, но вряд ли она успокоит Есенина — люди могут вспомнить, какой ценой Цезарь завоёвывал свои лавры и будут потом показывать на него (и на его партнёра) пальцем. Есенин может посчитать такую победу непрочной и торжество партнёра омрачить (“А ты знаешь, какие гадости про тебя говорят?..”), чем и причинит Цезарю боль и очень серьёзно его против себя настроит.

Понятно, что такую “сомнительную” (с точки зрения Есенина) победу Цезарю лучше разделять с Бальзаком — он менее щепетилен и менее восприимчив к чужому мнению. Кроме того, Бальзак более прагматичен и судит не по процессу, а по результату — главное, на чьей стороне перевес, и если победа досталась партнёру дорогой ценой, значит его тем более надо уважать за умение рисковать и выигрывать.

Впрочем, и цели Цезаря не всегда могут быть достаточно масштабными и не всегда могут соответствовать затраченным усилиям. Проблема его логики как раз в том и заключается, что он не всегда может отделить главное от второстепенного и на мелкие цели “набрасываться” с той же энергией, что и на большие. Именно эту логическую неувязку Есенин и может про себя отметить (особенно, если он сам становится для Цезаря этой “желанной целью” и партнёр замыкается на нём в ущерб остальным своим делам и интересам — карьере, работе и положению в обществе). Есенин понимает, что замкнувшийся на нём партнёр будет держать его на очень близкой дистанции: будет ревновать его, опутывать моральными обязательствами, ограничивать его свободу, что было бы для него нежелательно.

Но именно это и происходит в полудуальных отношениях. Партнёры здесь берут близкую дистанцию, замыкаются друг на друге, а когда взаимные претензии и обязательства достигают критической точки, начинают друг другом тяготиться.

На этом этапе Есенин и может вспомнить о том, что Цезарь слишком уж отклонился от своих глобальных (логических) целей и постарается переключить его на них. (То есть “подстроить” его по логике соотношений). Если возможно Цезарь не захочет перестраиваться, (поскольку он всё - таки этик, а не логик, и вопрос взаимоотношений с партнёром может быть для него более важен).

В случае кардинального отклонения от программы, Есенин может потерять к Цезарю интерес. (Но при этом сам не будет осознавать, как это у него случилось — просто разлюбил, и всё!).

— Хотя по сути это будет отказ от суггестии, неприятие программы партнёра...

— Как манипулятивный этик, Есенин может напоследок “поиграть” Цезарем, (какое ни на есть, а развлечение), может “подразнить” его, — чтобы посмотреть, как далеко человек способен отклониться от заданной цели, но прислушиваться к его мнению, внушаться им по аспекту волевой сенсорики Есенин уже не сможет — в программе Цезаря он к тому времени будет разочарован, потеряет интерес, уважение, отстранится и уйдёт.

— И Цезарь вынужден будет признать себя побеждённым...

— В том и проблема Цезаря, что он не умеет проигрывать и не умеет признавать себя побеждённым — следствие неумеренных амбиций и слабой логики. Растеряв все “козыри”, он всё равно попытается отыграться. Цезарь азартен. (И здесь Есенин мог бы предостеречь его, если бы был способен сделать это не методом намёков и упрёков, а методом позитивных интуитивно- логических рекомендаций, свойственных дуалу Цезаря Бальзаку).

Другая проблема: Цезарь часто не замечает того, как он бывает смешон — и в этом его “счастье”, его “логическая слабость”, (“логическая слепота”) — это ему иногда помогает уверенно и чувствовать себя победителем там, где он таковым уже не является. И здесь он тоже может уронить свой авторитет в глазах Есенина, который если сам первый и не всегда увидит, что “ король - то голый!”, может услышать, как об этом говорят другие.

Если у Цезаря нет за душой ничего кроме амбиций, (ярко выраженной, но примитивно реализованной программы, при слабо развитой интуиции и полнейшем отсутствии логики), участь его может быть очень и очень печальна.

Цезарю иногда не мешает посмотреть на себя со стороны и полудуальные отношения, как отношения взаимной критики и взаимной подстройки ему в этом помогут.