Как и другие “деловики”, партнёры этой диады в чём - то похожи друг на друга. Оба — идеалисты - мечтатели. (Робеспьер — идеалист логический, мечтающий о справедливом и гармоничном переустройстве общества, Достоевский — идеалист этический, ставящий превыше всего нравственное и духовное воспитание личности.). Оба партнёра в общении проявляют себя людьми мягкими, деликатными и уступчивыми. Достоевскому импонирует рассудительность Робеспьера, ему приятно общаться с таким умным и интересным собеседником. Робеспьеру глубоко симпатична искренняя доброжелательность Достоевского, его кротость, отзывчивость, способность к состраданию.

Партнёров сближает и любовь к детям, и проблемы воспитания подрастающего поколения...То есть, им не скучно друг с другом: есть о чём поговорить и есть над чем поработать... Но разногласия у них, тем не менее возникают. И в первую очередь, — программные.

1. ПФ-1. ПРОГРАММНЫЕ РАЗНОГЛАСИЯ И СХОДСТВА

Каждый из них свою программу ставит выше программы партнёра, а программу партнёра рассматривает чуть ли не как утопию.

По мнению Достоевского: ЭТИКА ОТНОШЕНИЙ ПЕРВИЧНА, ЛОГИКА СПРАВЕДЛИВЫХ СООТНОШЕНИЙ — ВТОРИЧНА.

То есть, общество сможет быть справедливым только тогда, когда все люди будут стремиться к нравственным идеалам и равно хорошо друг к другу относиться Только вследствие этого они будут поровну распределять материальный блага.

По мнению Робеспьера: ЛОГИКА СПРАВЕДЛИВОСТИ ПРЕВЫШЕ ВСЕГО, ЭТИКА ОТНОШЕНИЙ — ВТОРИЧНА.

А именно: хорошее отношение между людьми возникнет только в результате справедливого распределения материальных благ — не будет обделённых и обиженных, — ни вражды, ни насилия...

Деспотизм и насилие — общие враги в этой диаде.

Прежде всего — в соответствие со схожим для обоих квадровым признаком РАССУЖДАЮЩИХ, при котором аспект волевой сенсорики считается анти- ценностью. Решать свои проблемы насильственным путём, ценой подавления и подчинения окружающих считается недопустимым в квадрах РАССУЖДАЮЩИХ — в первой и четвёртой квадрах. Аспекты волевой сенсорики вытеснены у представителей этих квадр на подчинённые позиции лаборных блоков информационной модели. (То есть, на те уровни, которые позволяют совершать с этими аспектами "работу над ошибками" и затрачивать определённые усилия, чтобы дорабатывать, обрабатывать, проверять и перепроверять соизмеряя собственные усилия и результаты работы по этим аспектам с усилиями и результатами работы других. (Отчего эти уровни — блоки СУПЕРЭГО И ИД —и называются "лаборными" (по Аушре Аугустиновичуте, см. работу "Теория признаков Рейнина"1985г.), от слова "труд".

Тему деспотизма в квадрах рассуждающих лучше обсуждать в кругу друзей и единомышленников, чем сталкиваться с этим явлением в частной жизни повсеместно.

Обсуждением этой темы рассуждающие интуиты Робеспьер и Достоевский. и занимаются с переменным успехом. В зависимости от ситуации, побеждает точка зрения то одного из них, то другого. Просто в процессе общения Робеспьер замечает, что Достоевский не так уж силён в логике, а Достоевскому многие утверждения Робеспьера кажутся неэтичными.

Общим свойством рассуждающих интуитов является некий иллюзорный инфантилизм мышления — следствие доминирующего на уровне ЭГО аспекта интуиции потенциальных возможностей, из - за чего многие их рассуждения о переустройстве окружающего мира и о методах решения существующих в нём проблем носят по- детски наивный, романтичный, мечтательный характер, а предлагаемые ими проекты кардинального переустройства или усовершенствования окружающей среды разрабатываются методом далёких от реальности ( часто абсолютно противоположных и несовместимых с нею) умозрительных заключений.

Так, например, очень занятный вопрос обсуждался в одной популярной телепередаче (в 1997 году): один из участников, молодой парень, (по типу ЛИИ, Робеспьер), предложил оригинальный способ экономического и социального переустройства России — сдать всю её недвижимость в аренду Соединённым Штатам Америки, (“земля наша богата, порядка только нет”). Приволок в студию огромный том Истории России, сослался на некоторые эпизоды. Тезисно, по пунктам зачитал свой “трактат”, о том как хорошо и справедливо всё будет обустроено в России американцами; как всё у них будет практично и демократично. И даже срок аренды оговорил: 49 лет, — больше законодательством не предусмотрено.

Предложение сразу же “перекрылось” высказыванием представителя второго, рассматриваемого нами психотипа (ЭИИ, Достоевский): “Можно справиться и собственными силами. Нужно только горячо любить свою родину, уважать себя и любить друг друга! И тогда мы сами себе создадим хорошие условия, и работать будем хорошо. И поднимемся без Америки...”

2. ОТНОШЕНИЯ "ОТРАЖЁННОЙ РЕВИЗИИ"

Отношения в этой диаде также носят характер отражения отношений ревизии ("зеркальной ревизии"). Поскольку каждый из партнёров является "зеркальщиком" (зеркальным отражением в квадре) подревизного.

Достоевский — зеркальщик Гексли, подревизного Робеспьера.
Робеспьер — зеркальщик Дон-Кихота, подревизного Достоевского.

"Отражённая ревизия" проявляется и в конкуренции идеалов ЭГО - программ обоих партнёров, каждая из которых норовит и перекрыть и вытеснить другую. Так что со временем все эти вытеснения и стычки перерастают в непримиримую конкурентную борьбу, сопровождаемой жестокой критикой и взаимной ревизией конкурирующей системы приоритетов.

Хотя и сами партнёры в этой диаде из-за сходства средств реализации своих программ похожи на зеркальные отражения друг друга: интроверты, инфантильные интуиты, идеалисты, романтики, мечтатели

В диаде каждый из них поклоняется своим богам:

ЛИИ, Робеспьер — некоему, абстрактному Справедливому Порядку,
ЭИИ, Достоевский — некой абстрактной Вселенской Любви.

А что является первопричиной, а что следствием, — для них так и остаётся невыясненным. И это тоже естественно, поскольку здесь взаимодействуют два рассуждающих интуита- статика (два статика - теоретика) и каждый настаивает на своей системе взглядов.

ЛИИ, Робеспьер — аналитический системный теоретик, аспект демократичной логики соотношений программный, доминирующий (-б.л.1).

ЭИИ, Достоевский — "ролевой" системный манипулятор, аспект иерархической логики соотношений, находится на подчинённых позициях нормативной, контактной функции уровня СУПЕРЭГО (+б.л.3).

3.АМБИЦИОЗНЫЕ ЗАДАЧИ И ЦЕЛИ

Поклоняясь превыше всего своей абстрактной Вселенской Любви и Вселенскому милосердию, ЭИИ, Достоевский, тем не менее остаётся жёстким, системным иерархом (как представитель квадры аристократов), устанавливает с окружающими отношения соподчинения по своей контактной иерархической логике соотношений (+б.л.3), претендует в любой системе отношений (и логической и этической) на приоритетную, доминирующую роль (вне всяких оснований и вне объяснения причин своих притязаний), что не мешает ему тем не менее заявлять о своей любви к ближнему, говорить о всеобщем этическом братстве и равенстве всех людей на Земле, о Сверх Этике и абсолютной Гармонии этических отношений, которая может быть достигнута ценой взаимных уступок всех перед всеми (в настоящем) и путём высочайшего духовного совершенствования всех и каждого в настоящем и в будущем. К чему и призывает своих соконтактников по программному своему аспекту — приоритетной, иерархической этики отношений (+б.л.1), требуя уступок от окружающих здесь и сейчас во имя скорейшего наступления Царства Вселенской Гармонии человеческих отношений в ближайшем будущем. ("Чем скорее научимся уступать друг другу, тем скорее оно наступит, поскольку каждая наша уступка гармонизирует и совершенствует нашу личность, приучая нас к взаимной доброте и отзывчивости. Когда все станем взаимовежливыми и взаимоотзывчивыми, наступит эпоха гармоничных отношений, ускорить приближение которой в наших силах. Для этого нужно только захотеть, чтобы светлое будущее (Светлое Царство Гармонии человеческих отношений) наступило как можно скорее: чем раньше наступит, тем меньше насилия и жертв произвола будет на Земле, тем счастливее будем жить мы и наши дети. Вы что,— не из тех, кто желает счастья всем нам и всем нашим детям?! Вы — принципиальный противник счастливой и мирной жизни во взаимной любви и согласии?? А производили такое приятное впечатление! Вы меня разочаровываете…")

4. УСТУПКА В ПОЛЬЗУ "ДРУГОГО"

Что должен делать человек, чтобы "не разочаровывать" ЭИИ (Достоевского)?
Выход один: соглашаться на все его требования. Альтернативу ЭИИ не принимает, поскольку никому не позволяет препятствовать наступлению Светлого Будущего в самый ближайший момент. (Которое в его воображении рисуется этаким Санта- Клаусом с мешком подарков для всех и каждого, стоящим на пороге. Стучится этакий Санта- Клаус в дверь каждого дома и в сердце каждого человека. Но не каждый его в своё сердце пускает. Есть ещё такие "тормоза", которые задерживают его наступление. Хотя Светлое Будущее уже сегодня может войти в нашу жизнь, если в каждой, конкретной ситуации каждый человек сделает выбор не в пользу себя, а в пользу "другого".)

Вот таким простым, незатейливым методом Достоевский склоняет к уступке всех и каждого на своём жизненном пути и с такой незатейливой отмычкой взламывает ЭГО - программы соконтактников, выводя их из строя сверх значимых для человека первостепенных программ, заменяя их и вытесняя их ЭГО - программы своей, приоритетной этической. Навязывая её как самую сверх значимую и актуальную. ("Вот, когда достигнем всеобщей гармонии отношений (когда сильный перестанет обижать слабого и оба дружно и счастливо заживут бок о бок), вот тогда и вашу программу реализуем, а до тех пор, извольте присоединяться к реализации нашей программы. Чистота и гармония отношений — превыше всего: вы же не сядете обедать за грязный стол? И в грязную постель не ляжете? Тогда зачем вы допускаете наличие грязи и нечистоплотности в душах и в отношениях между людьми? Да, путь нравственно совершенствования — долгий и нелёгкий путь. Поэтому начинать надо с себя, в каждую единицу времени на каждом отрезке жизненного пути. Уступи, сделай выбор в пользу интересов другого, вот и сделаешь первый шаг по пути нравственного совершенствования. А если тебе инструкция-путеводитель нужна… — а как же идти по пути нравственного совершенствования без путеводителя?!.. — вот у меня и книжечка случайно под рукой оказалась, — последний экземпляр, все остальные уже расхватали — я вам очень рекомендую прочесть: написана очень хорошим и добрым человеком… Постойте, куда же вы, мы ведь, так хорошо и интересно общались… Ну, почитать - то эту книжку вы можете… Вы меня разочаровываете, я был о вас лучшего мнения… А поначалу производили впечатление такого хорошего человека…"

Разумеется, не каждому первому встречному ЭИИ предлагает "поучительную литературу", но в отношениях с каждым держится как духовный наставник, как ментор ( назидатель, морализатор), как цензор лексикона и образа мыслей соконтактника, как духовник, готовый выслушать, посочувствовать оказать посильную помощь страждущему ( или свести с такими же страждущими, страдающими от того же непонимания и тех же проблем). А чтобы иметь лучшее представление об отягощающих душу собеседника проблемах, Достоевский устанавливает с ним доверительные отношения на близкой дистанции, говорит располагающим к откровению тоном. Но и это, опять же, только на первых порах. Чем больше общается с (приятным и симпатичным ему ) человеком ЭИИ, тем больше ему хочется знать о духовном мире его "подопечного", о его заботах и печалях, что лежат у него на душе. Всё более настойчиво требует он большей открытости, доверия, искренности. Ну, и обижается соответственно: то ему кажется, что человека раздражают его ("невинные") расспросы, то ему кажется, что от него отмахиваются как от назойливой мухи.

Кем хочет быть Достоевский для своего собеседника?

5. РОЛЬ "НАПЕРСНИКА ДУХА"

Прежде всего — наперсником, духовным наставником, властителем дум и властителем его желаний. А вот тут мы уже подходим ближе к проблеме отношений в этой диаде. Кто владеет желаниями человека — владеет им самим. И значит порабощает его, подчиняя своим желаниям и своей воле.

Зачем это нужно Достоевскому?

Прежде всего, это направление реализации его программы — её рафинированная деликатность. Если известны желания человека, при близком общении и доверительных и деликатных отношениях их можно предупредит и исполнить, чем и угодить ему всемерно и создать наиболее благоприятный фон для развития высокогармоничных, этически совершенных отношений. Эти позитивные устремления как раз и развивает и постулирует и навязывает программа приоритетной этики отношений Достоевского (+б.э.1), в которой наивысшей ценностью является духовная близость, единение мыслей, единение душ в реализации духовно близких, этических программ и целей. Поэтому роль наперсника духа, которую, как нечто само собой разумеющееся, в интересах полнейшей реализации своей программы берёт на себя Достоевский, является для него не только программно - приоритетной, но и социально - приоритетной.

Наперсник духа превыше наперсников плоти, поскольку духовное выше материального. Роль приоритетного (элитного) интеллектуального и духовного звена в отношениях Достоевский тоже берёт на себя и никому её не уступает. Слабым звеном в команде он себя не считает, — с какой стати?! Духовное — превыше всего, следовательно, — важнее быть сильным духом, а не сильным физически. Можно внешне производить впечатление человека слабого, постоянно нуждающегося в помощи, сочувствии и внимании, но при этом, время от времени проявлять наиболее сильные качества своего характера: несокрушимую убеждённость в своей правоте, твёрдость, стойкость и выносливость во всём, что касается защиты своей точки зрения, своих интересов, своей системы взглядов и своих отношений.

Второе, что очень важно, — принимая на себя роль духовного наставника (а на меньшее он не согласен), Достоевский выстраивает в отношениях с человеком систему моральной, психологической, социальной защиты от его возможного сопротивления и диктата, уже тем, что сам контролирует его. А где контроль, там и власть. А если власть (бразды правления отношениями с человеком как социальной иерархической системой) оказывается в руках Достоевского, он может чувствовать себя уверено и спокойно в отношениях с этим человеком: ничто его безмятежного состояния души не нарушит, мирного существования не потревожит. С человеком, который ему позволяет собой духовно, морально и интеллектуально руководить, Достоевский чувствует себя легко и свободно. У его нового "духовного собрата" (которого Достоевский теперь "наставляет", контролирует и считает своим учеником, — а с учеников полагается строго спрашивать) есть некоторое окружение близких ему людей, о котором (и о сфере влияния которого) Достоевский (как духовный наставник), обязан иметь представление. Будучи стратегом (по психологическому признаку) при наличии глобальных, стратегических целей своей этической программы (+б.э.1) и при наличии творческой, манипулятивной интуиции альтернативных (в том числе и мнимо - реальных) возможностей (-ч.и.2), Достоевский каждого человека может рассматривать либо как сподвижника, либо как противника "правильного идеологического курса" его программы. И в случае позитивного расположения к нему, может каждого сделать помощником - "реализатором" его программных целей. В одиночку такие глобальные преобразования не совершаются. И, следовательно, каждого сподвижника — а их нужно искать, собирать вокруг себя и приобщать к реализации своих целей убеждением (и принуждением, если потребуется, потому, что время не ждёт и светлое будущее может прийти уже сегодня, если мы все этого захотим) — можно рассматривать как банк возможностей, если это влиятельный человек, или считать "рабочей единицей", если это заурядный во всех отношениях человек, но он также может быть полезен обществу (вообще) и ЭИИ (Достоевскому), в частности в его глубоко позитивном и крайне важном для всего человечества деле "построения Светлого Будущего на Земле уже сегодня всеми доступными средствами". Таким "доступным средством" и "доступной силой" оказывается для Достоевского каждый человек, с которым сводит его судьба.

Поэтому, при внешней уступчивости и обходительности, внешнем радушии и дружелюбии, внешней робости, деликатности, кротости, скромности, непритязательности (то есть, — всего того, что требует лично от Достоевского его программа) Достоевский проявляет жестокую настойчивость и непреклонность по отношению ко всем, кто мешает ему эту программу реализовать, чинит препятствия, отказывает в посильной помощи. И в этом корень всех бед и причина всех зол — люди не позволяют собой помыкать, себя эксплуатировать, вовлекать в секту (доморощенную, неофициальную) или организованную, официальную. Находятся ещё среди людей такие недоверчивые прагматики, которые не соглашаются рисковать реальным сегодняшним благополучием, отдавая его и себя (и свою судьбу) в руки "добрых людей". Не желают выставлять его как залог приближения далёкого светлого будущего, считают, что сегодняшним умеренным и реальным благополучием следует дорожить, придерживать его здесь и сейчас, при себе и для себя, поскольку без этого для человека и завтрашнего дня не наступит.

А при такой позиции (если каждый будет думать только о себе, да о себе, радеть только о своём благополучии, не делая приоритетного выбора в пользу других, мы светлое будущее никогда не построим, страдания никогда не переведутся на нашей земле, мучениям и бедам всех кротких и деликатных людей, которые стесняются за себя попросить не будет конца. И виноваты в этом будут, исключительно эти прагматичные и неуступчивые, которые не стесняются защищать только свои интересы и отстаивать только свою точку зрения. А в окружении таких эгоистичных накопителей личных преимуществ (материальных, социальных, имущественных) Достоевский чувствует себя неуютно — чувствует себя социально и экологически незащищённым, потому, что ничего, кроме личного морального превосходства их частно - собственнической позиции противопоставить не может. А его нравственно превосходная (и превосходящая их собственную убогую, в нравственном отношении, вещественно - обывательскую позицию) этическая позиция их не слишком - то убеждает. Что делать, когда некоторые неуступчивые (несознательные, не понимающие своего счастья) "товарищи" оказываются для Достоевского твёрдым орешком?

Как, — что делать?! — переубеждать, конечно, твёрдо и непреклонно, проявляя характер, мобилизуя для этого все самые сильные и решительные его волевые качества. (Не откладывать же из-за "таких несознательных" наступление светлого будущего). А книги на что? А литература? А притчи? А заповеди? А пророчества? А авторитетные высказывания из священных книг, или им вы тоже не верите?.. Ах, так вы вообще не верите?!.. Ах, вот в чём дело!.. Вы даже не знаете, кто поселился в вашей душе, воспользовавшись её пустотой!.. Теперь понимаете, почему вы такой неуступчивый? Ах, всё ещё не понимаете… Это значит, что проблема запущена, и если вы не враг своей бессмертной души, вам необходимо срочно принять меры по её оздоровлению. И следует вспомнить, что рука дающего не оскудевает и что за наши добрые дела нам многое прощается, а за помощь воздаётся помощью, за заступничество, заступничеством…

Что в этом плохого? Почему бы и не помочь добрым людям? Помощь нужна всем, но не все её просят "милости ради", не все поминают Его Имя всуе, не все спекулируют на своих и чужих страданиях, мотивируя свои действия глобально позитивными целями.

6. СВОБОДУ ЛИЧНОСТИ НИКТО НЕ ОТМЕНЯЛ

Но и это, в конечном счёте — дело частное. Свободу личности никто не отменял, каждый устраивается как может и как хочет (как обстоятельства и условия позволяют). Проблема в методах психологического воздействия ЭИИ. Причина сильного воздействия — в близкой дистанции, которую он удерживает, в связях, которые устанавливает с окружением интересующего его человека, в и формах психологического влияния, которое он оказывает на него и его окружение. В методах силового воздействия, настойчивых, деспотичных далёких от тех высоко этичных и деликатных средств, которых он как единственно возможный эталон формы общения прописывает другим, работая при этом в системе двойных стандартов. Того, что требует от других — предупредительной отзывчивости и деликатности, смирения, покорности обстоятельствам и терпения, отсутствия своеволия и усмирения гордыни и проч. Он не проявляет сам, когда дело касается достижения его целей и защиты его интересов, но требует этого для других. Личным примером уступчивости он воздействует на соконтактника один раз и не более того. Далее уже заставляет эту "уступку-приз" (этот "выставочный вариант", "пробный экземпляр" уступчивости) — этот очаровательный аванс отрабатывать. А как же иначе?! Он же не может всего себя без остатка растрачивать на упрямого человека. Лично у него ограниченное количество сил, его время, энергия и материальные возможности не безграничные. И терпение не безгранично тоже. И истощать его, воздействуя на одного упрямого человека он тоже не собирается. Иногда творческая интуиция потенциальных возможностей подсказывает ему, что он даром тратит своё время и силы. И значит предоставляет человеку новую уступку, и значит долги этого неуступчивого человека перед ним (уступчивым) растут, и отойти от этого (неуступчивого) не востребовав своего он уже не может без того, чтобы не почувствовать себя обиженным и униженным, что для него как для программного этика, стратега - аристократа (иерарха и человека со связями, умеющего с этими связями работать) очень обидно. Поэтому жестоко усовещать неуступчивого и переламывать ситуацию в свою пользу, ЭИИ очень даже умеет. Прежде всего, он это качество (как наиболее ценное, в его системе взаимодействия с окружающей средой) всемерно тренирует и культивирует, поскольку считает его ценным защитным свойством. И имеет на это право: каждый защищается как может.

Перекрывать, взламывать чужую защиту — тоже имеет право по той же причине.

Конечно, в этих условиях трудно претендовать на то, чтобы тебе уступали из сострадания и милости как слабейшему, но и право на эти претензии ЭИИ тоже имеет. Каждый пробивается в этом мире как может, каждый завоёвывает и защищает жизненное пространство как умеет и имеет на это право.

Поэтому мягкая и милосердная этика отношений не мешает ЭИИ жёстко требовать уступок от других, но не позволяет уступать самому больше контрольного количества раз, которое он обычно сводит к минимуму, чтобы не истощать своё терпение и свои силы, которые он как приоритетный (аристократический, иерархичный стратег, реализатор глобальной этической программы) обязан сохранять и преумножать всемерно.

а).Позитивными средствами:

преимущественной доминантной этикой отношений (+б.э.1,), позволяющей усовестить человека, воззвать его милосердию и состраданию, дать ему шанс духовно усовершенствоваться и
нормативной иерархической логикой соотношений ( +б.л.3), позволяющей указать человеку его место в социальной системе (возвысить или понизить его в собственном мнении, в зависимости от сделанным им уступок и "добрых дел")

б). Альтернативными:

творческой манипулятивной интуицией потенциальных возможностей (-ч.и.2), позволяющей подобрать эффективные позитивные стимулы, позволяющей найти нужные аргументы, чтобы склонить его к уступке, позволяющей найти средства и способы убеждения и воздействия на человека, позволяющей найти возможности его заинтересовать своими целями и глобальным позитивным потенциалом своего проекта и
мобилизационной (тоже очень творческой, альтернативно - творческой) волевой сенсорикой (-ч.с.4), сенсорикой накопления личного запаса прочности путём разрушения всего непрочного и альтернативного методом сокрушительного подавления его сопротивления, усмирения и присоединения всего непрочного к своей прочной системе взглядов.

Что также далеко от деликатности, но как альтернативная мера, защищающая приоритетные позиции этической программы ЭИИ она в модели присутствует ( на альтернативно - антагонистических позициях СУПЕРЭГО. Поэтому Достоевский, решительно не одобряющий подобных мер воздействия у других, терпит и культивирует их в себе (работая по двойным стандартам), полагая, что ему и его приоритетной программе они нужнее. И опять же, имеет на это право. Каждый защищает свою программу как может и позитивными и альтернативными средствами.

Одна "беда" у всех этих средств всё же имеется. Они слишком быстро абсорбируют ("поглощают") соконтактников, втягивая их в недра глубинного взаимодействия и глубинных антагонизмов этической программы ЭИИ. То есть, лучший друг ЭИИ и глазом моргнуть не успевает, как оказывается не только винтиком в системе этических отношений ЭИИ, не только персональным для ЭИИ "банком возможностей", откуда ЭИИ может черпать и безграничные (в своём стороннем представлении) ресурсы и возможности (не он же чувствует, как они истощаются), но и рабочей единицей всё этой системы, курьером, посыльным на побегушках, безропотным исполнителем высочайшей воли своего наставника, равно как и всех его претензий, притязаний и прихотей. О которые довольно быстро ЭИИ начинает заявлять, раскручивая своего нового знакомого на "добрые дела". Точнее, совершая свои "добрые дела" за его счёт.

Случается, не успеет молодой человек толком познакомиться с девушкой ЭИИ, едва успел её имя узнать и протанцевать с ней один танец. А у неё уже откуда - то и высокомерные интонации появляются, она уже и распоряжается им, с лёгкой, небрежной развязностью просто так говорит: "Там, в углу сидят мои подруги (Лена, Маша, Катя), пригласите и их танцевать и (или) угостите их лимонадом!" И человек (весь вечер на арене) ухаживает, делает добрые дела и расточает щедрости "по поручению". (Ну, а как иначе научить человека добру? — Только так, — подсказать, что и как надо делать, — деликатно и ненавязчиво, чтобы опять же, это не расходилось и с его желаниями: и ему не скучно на вечеринке, и другим весело. И он при деле, и другие при удовольствии. А как же иначе? — все должны друг другу помогать и объединять общие усилия для добрых дел.)

Вот, оказывается, как нужно поступать со своими новыми знакомыми с места в карьер — в дело надо вовлекать человека, в доброе и полезное для большинства людей дело!

А если человек к остальным девушкам отношения не имеет и иметь не хочет? Если даже посильная помощь им, посильное развлечение и угощение за его счёт не входит в его планы. Если он свои расходы на этом вечере заранее просчитал и выходить за границы намеченного не хочет? И если его в принципе не устраивает такое положение вещей, при котором его принуждают к каким - то действиям, пусть даже приятным, которые, тем не менее являются насилием над его правом свободного выбора действий, свободного выбора решений, мнений, свободного выбора целей и средств. А если, пока он будет ухаживать за этими тремя, та, первая, которая ему приглянулась (ангел, а не девушка!), пойдёт танцевать с другим, тот, другой пойдёт её провожать, его она представит (не исключено, что и в тот же вечер) своей маме, с ним, возможно (не исключено в тот же вечер), она отметит помолвку и за него же и выйдет замуж. А он так и останется тем, кто всю жизнь угощает чужих девушек лимонадом. (Хотя и тот "другой" без "общественной нагрузки" не останется: уже в тот же вечер будет чинить кран на кухне, а на следующий день прибивать полочку дальней родственнице всё той же милой девушки, по её же и поручению. (Это называется "экзамен на отзывчивость и щедрость", или "прописка по Достоевскому": угодил всем, всем удружил, всех обслужил, — прижился в семье. Нет угодил — извини, "не пришёлся ко двору".)

Робеспьеру, как впрочем, и Достоевскому в принципе не нравится, когда какие-то, пусть даже пустяковые вопросы, решаются через его голову, когда какие - то договорённости достигаются за его счёт, в обход его мнения, его желания и решения. Когда группа сокурсников говорит: "Мы тут посоветовались и решили, что сегодня ты всех нас ведёшь обедать за свой счёт! Как тебе такая идея!" Такая идея не понравится Робеспьеру по определению: что-то, касающееся его прав и обязанностей решились за его спиной, а его не потрудились спросить. Или не удостоили чести самому принимать решения относительно собственных обязательств и прав, — вот, что самое обидное! А это значит, что его в этой системе отношений держат за бесправного человека. И дело не в том, что ему трудно угостить девушек лимонадом. Дело в принципе: им манипулируют как марионеткой, его правом личного выбора, его временем, его вниманием, его материальными средствами распоряжаются, что само по себе является опасной тенденцией для человека хорошо отслеживающего возможностный потенциал таких отношений и действий как для "заказчика добрых услуг", так и для исполнителя. Лично он "золотой рыбкой" для инфантильно мыслящих капризных барышень быть не хочет, потому что это, опять же, может принять опасный оборот. Потому что — поди, знай, куда занесут их инфантильные фантазии и желания. Сегодня они потребовали от него посильного выполнения этих желаний, а завтра желания могут оказаться непосильным. Предусмотрительный (по психологическому признаку ЛИИ (Робеспьер) не может так легкомысленно и беспечно обращаться с имеющимся у него на руках реально и трезво просчитанным им возможностным потенциалом.

Если у романтичной барышни, желающей за го счёт облагодетельствовать целый мир появятся ещё более смелые желания, он над ними посмеётся (или улыбки не сдержит), чем очень эту барышню обидит. Она-то ожидала увидеть в нём "островок счастья нынешнего дня" с подарками на сегодняшний вечер (всё тот же "мешок" Санта - Клауса), а "подарками" она в первую очередь должна поделиться с другими. Затем, чтобы и они поделились с ней своим будущим праздником. А точнее — праздниками, потому, что из таких мелких радостей можно по кусочкам по камушкам проложить себе дорогу к светлому будущему на всю оставшуюся жизнь. (Активация по собирательной сенсорике ощущений (+б.с.6), "запускающей" инициативную, творческую интуицию возможностей ЭИИ).

7. ИЛЛЮЗОРНАЯ ИЗБЫТОЧНОСТЬ ЭТИКО- ИНТУИТИВНОЙ ПРОГРАММЫ ДОСТОЕВСКОГО

Интуитивно - возможностное "творчество" (-ч.и.2) Достоевского работая на реализацию этических целей: пусть в жизни будет больше праздника, радостей и веселья для всех, тогда все смогут решить свои насущные проблемы с помощью окружающих, потому что в праздники все становятся особенно щедры и добры, охотно помогают друг другу, смело и решительно, без всяких предвзятостей и предубеждений Поэтому создавать обстановку праздника для всех очень удобно и выгодно: сегодня ты для кого- то устраиваешь праздник, завтра его устраивают для тебя. Получается такое стихийное приятное (точнее, — стихийно благоприятное распределение ЭКО-ресурсов и материальных благ тебя.)

Трудно найти человека, который бы с этим не согласился. Но Робеспьер оказывается как раз тем, кто с этим не соглашается: стихийное распределение и перераспределение материальных средств "под шумок", "под настроение", "под состояние" "опьянения праздником" будет несправедливым по отношению к тем, чьим весельем и состоянием опьянения воспользовались. То есть, фактически поступили против их воли, "через их голову", распорядились тем, что по праву является их имуществом, их жизненными ресурсами. Это с точки зрения нормативной ( ролевой, контактной) этики отношений Робеспьера — аморально, не совмещается с понятием добра, а значит и добрым поступком называться не может.

Заявление Достоевского о том, что он хотел сделать лучше для всех, ЛИИ (Робеспьера) не убедят: делать лучше для всех за счёт реального ухудшения условий для кого-то одного, пользуясь его состоянием — несправедливо и опять же, безнравственно. А этот, — один, он что, — не человек, права собственного мнения не имеет?

Робеспьер не понимает такого "хорошего и доброго", которое бы работало во вред справедливому. И он не понимает такого "лучшего", которое бы, поступая против нормативов "хорошего", "подружилось" бы с "плохим" (по принципу " враг моего врага — мой друг) отстаивало бы и интересы "плохого" (защищая свои приоритетные этические позиции (+б.э.1) по принципу: "Где я там и добро, там и эталон добродетели, потому, что я всем желаю добра и хочу, чтобы было так, как лучше для всех — то есть, хорошо для всех".

С точки зрения Робеспьера, "хорошо" для всех то, что справедливо для всех. (Каждый пьёт свой лимонад и танцует со свей девушкой).

Да, но в этой справедливости, с точки зрения Достоевского, слишком много разделений и слишком мало объединения. Всё слишком "порционно", а счастье — это не то, что можно раздавать по порциям, — его должно быть много для всех. А для этого все должны объединить свои усилия в общем построении светлого будущего по программе Достоевского, которая объединяет и хорошее — справедливое, с точки зрения приоритетной этики отношений, и лучшее — ИЗБЫТОЧНО СПРАВЕДЛИВОЕ, при котором излишки справедливого распределения материальных благ каждый член социума отдаёт другим, изживая в себе остатки частно - собственнических интересов и борясь с жаждой присвоения и накопительства в самом себе.

(В этой связи, опять же, как нельзя кстати вспоминаются шедевры советского кинематографа середины 60-х годов. В частности фильм Михаила Калика "Последний жулик" (с Николаем Губенко в главной роли). Последний заключённый выходит на свободу в канун наступления коммунизма. И опять же, только потому, что все тюрьмы в связи с этим счастливым событием закрываются, а современный социум так изобилен и избыточен, что досрочное освобождение единственного и самого последнего в стране человека, склонного жить присвоением чужой собственности, ровно никакого ущерба ему не нанесёт. На поверку выясняется, что и работящему человеку трудиться в этом обществе негде. Желающих работать больше, чем рабочих мест вокруг. Жулику негде применить свой криминальный талант: везде всего вдоволь, бери — не хочу, но только не из чужого кармана. У людей праздник, радость, счастливое событие— деньги отменили! Сжигают собранные в кучу денежные знаки, как сухую листву. Бегают счастливые советские граждане ясным солнечным утром по Городу Будущего в карнавальных костюмах, встречают зарю коммунизма, а несчастный жулик не представляет, как он будет жить дальше в этом счастливом обществе, где всё общее и всего навалом и вдоволь. И самое трудное — это научиться жить для других, научиться отдавать, а не присваивать. Из за чего он решает побороть в себе частно-собственнические инстинкты и борется со своим вторым "Я" за право разрешить себе быть щедрым и жить, как и все, для других.

Разве такое счастье возможно в мире, где всё разделено и распределено, пусть даже справедливо и поровну? И как долго может продлиться такое справедливое распределение, если оно вообще возможно? Попробуй только распредели всё на равные части, тут же найдётся желающий отобрать паёк у того, кто слабее его, чтобы выгодно продать или пустить в оборот свой. И так будут поступать все. Какая уж тут справедливость? Опять начнётся неравное распределение и перераспределение излишков. А кроме того, не будет той гармонии и того ощущения всеобщего праздника, всеобщей радости и счастья, которое только и возможно в единстве и ощущается только в единстве.

8.РЕАЛЬНОСТЬ ВНОСИТ СВОИ КОРРЕКТИВЫ

"Борьба" со вторым "Я" — со своим "АЛЬТЕР-ЭГО" на уровне СУПЕРЭГО, за остаточные приоритеты аспекта волевой сенсорики, пытающегося сохранить хотя минимум материального ЭГО-б.с.беспечения, необходимый для выживания и существования в этом мире, В РЕАЛЬНОСТИ (а не в сказке и не в мечте) заканчивается подавлением и вытеснением чувства жалости и сострадания к себе, подавлением и вытеснением чувства страха и ощущения незащищённости в этом лучшем из миров, сменяющихся ощущением защищённости коллективным счастьем в новом, теперь уже "избыточном" социуме. И правда, зачем держаться за своё, пусть даже минимальное и жизненно необходимое, если мир вокруг так "избыточен", а все вокруг так "счастливы", что у тебя никто и ничего не отберёт, потому что всем своего девать некуда?

Самое страшное в идеалистической программе ЭИИ — это подмена реальности мифом, подмена действительного желаемым, подмена реального воображаемым.

И социум не избыточен, и предполагаемая щедрость как реакция на избыточное материальное соц. обеспечение — это более, чем миф. Такой же миф, как и воображаемая отмена денежных знаков, сжигаемых как мусор на каждом углу.

Этот мир никогда не сможет быть избыточным, потому что требования ЭГО- программ каждого ТИМа во многом, далеко и надолго опережают возможности их реализации. Потому, что реальность не поспевает за мечтой. А работа на реализацию всех ЭГО- программ во всех социумах и во всём соционе требует огромных материальных вложений на обеспечение их в эволюционных и в инволюционных целях, в настоящем, конструктивном и реконструктивном прошлом (далёком и близком), а также в ближайшем и далёком будущем.

У человечества есть масса других забот, кроме как накормить один раз всех до отвала и бесконечно долго праздновать "день святого Лентяя" в карнавальных костюмах, радуясь наступлению эры всеобщего благоденствия, которая, по непонятно каким причинам, теперь будет длиться "вечно". (Сама идея напоминает чудовищно страшный эпизод из сказки "Пиноккио", в котором дети, отправившиеся в вечно праздничную "страну лентяев", пресытившись в первый же вечер праздными развлечениями, тем не менее, уже на следующее утро все до единого уже превратились в ослов и отправились на пожизненные каторжные работы. Такова расплата за иллюзии, таково наказание за стремление к бездумной и бессмысленной праздности, превращающей человека в тупое и глупое животное.)

Трудно даже представить себе, чтобы такие идеи повлияли и подействовали на ЛИИ, Робеспьера, программного логика, который вне мысли, вне потребности мыслить вне мыслительных процессов не представляет себе существования!

И тем не менее, и влияют, и действуют, приглушая его зону страха мифами о воображаемой и достижимой избыточности: если у всех всего будет в изобилии, у тебя никто и ничего не отберёт и необходимость в равном и справедливом распределении отпадёт сама собой. Кому нужно это порционное убожество с равно пайковым распределением материальных благ, если у всех всего вдоволь — гуляй, не хочу!

При избыточном социуме все будут щедры и любвеобильны и значит потребности по вечно голодному и жаждущему активации аспекту сенсорики ощущений (-б.с.6) у Робеспьера также будут удовлетворены. Если у всех всего будет вдоволь ему тоже многое из желаемого перепадёт: все сенсорные блага на бесконечном сенсорном празднике жизни у всех будут общими и избыточными: вечный пир на всеобщем и бесконечном празднике Любви и Согласия. Где рядом всегда можно ощутить и крепкий дружеский локоть, найти щедрое, любящее сердце. А ради этого можно отказаться от потребности мыслить, от желания рассуждать здраво, логически.

Вовлекаются ЛИИ в секту, ещё как вовлекаются, отказываются от способности логически мыслить, предвидеть возможную последовательность событий по интуиции потенциальных возможностей, теряют способность сравнивать это с попытками аналогичных авантюр в прошлом, когда "пиром хищников" "праздник всеобщей любви и согласия" и заканчивался. Причём, наиболее убеждённые романтики и идеалисты были на этом "празднике" чем - то вроде "дежурного кушанья" — оно этом на "пиру хищников" никогда не переводилось. Именно за счёт желающих подтвердить личным примером веру и убеждённость в возможность "ближайшего наступления счастливого будущего для всех", "угощение" на этих "пирах" не переводилось.

Осознанно или неосознанно "подготавливает" Достоевский "к миссии самопожертвования" своего оппонента, воспитывая из него потенциальную жертву будущего беспредела "хищников", — сейчас сказать трудно, скорее всего, он и сам в полной мере этого не осознаёт. Проблема заключается в вытесненных на уровень СУПЕРЭГО аспектов волевой сенсорики (-ч.с.4), отвечающей за материальное ЭГО-б.с.беспечение ТИМа, за способность существовать и бороться за существование в этом мире, отвечающего за деклатимную сенсорную программу "максимум прочности — это минимум ущерба". (В данном случае, — личного ущерба для ЭИИ, который только на раннем этапе отношений позволяет себе соблюдать исходную, этическую заповедь "Не делай другим того, чего не желаешь для себя").

В дальнейшем ЭИИ от этой заповеди отступает (поступает "как лучше", преимущественно для себя), поскольку соблюдение исходной этической заповеди составляет основной базис его первой уступки, избыточную компенсацию за которую (преимущественно материальную) он сразу же и начинает востребовать. Вторая проблема связана с расположенным на уровне СУПЕРЭГО аспектом иерархической логики соотношений (+б.л.3), отвечающим за слабо осознаваемое установление отношений соподчинения с соконтактником и вытеснение его с приоритетных позиций системы в нижние слои иерархии. То есть, при решении вопроса, кому из двоих соконтактников предстоит стать будущей потенциальной жертвой, ЭИИ автоматически делает выбор в пользу себя: он "учитель", он "духовный наставник", он "иерарх", "лидер", "светлая голова", "пророк и прорицатель в своём отечестве" и его наставничество необходимо другим людям для построения счастливого, светлого будущего. Так что, "в пасть Ваалу" пойдёт не он, а кто - то другой.

Главная трудность же заключается в том, чтобы убедить соконтактника в реальной и потенциальной избыточности социума и в непременном позитивном влиянии этой избыточности на поступки человека и на пробуждающуюся при этих условиях непременную щедрость. (При этом квестим сразу представляет себе, как он избавляется от лишних и ненужным ему, но в общем, пока ещё очень неплохих вещей, представляет, как всё то же самое делают и другие, чтобы освободить место на полках для вещей лучшего качества. О том, что мир при этом превращается в этакую огромную "барахолку", где все сбывают друг другу ненужное, он пока ещё не думает. Для этого и нужно учиться подавлять в себе частно - собственнические инстинкты, чтобы спихивать другому то, что на самом деле нужно не ему, а тебе. Что, по сути, доводит до абсурда саму идею экологической целесообразности процесса потребления — наиважнейшей экологической составляющей процесса материально - энергетического метаболизма, лежащего в основе всего сущего.)

Но Достоевский и на этом не останавливается желание качественно улучшить ассортимент имеющихся у него вещей, человек может в себе изжить простейшим тренингом и примитивным уставом: "Дарённой вещи в "знак качества" не смотрят". (Как не смотрят в зубы дарённому коню, приводя в конюшню практически издыхающее животное, от которого сразу же и избавляться приходится, передаривая его по тому же принципу кому - то другому.) И тогда уже вселенская "барахолка" превращается в огромную помойку и кладбище " загнивающих и умирающих заживо" — то есть, всё тех же обиженных и униженных, число которых растёт вместе с их аппетитами, увеличивая этим количество их страданий, усиливая их нетерпение и чувство голода по мере приближения эры счастливых перемен. Можно только представить себе, как щедры они будут, когда эта счастливая эра наступит!

Не бывает избыточности без недостаточности, как не бывает плюсов без минусов. И кому, как не ЛИИ (Робеспьеру) по его программной логике соотношений (-б.л.1) лучше всех знать это!

И Робеспьер оказывается первым же критиком и противником теории вселенской избыточности, если конечно, в ослеплении и опьянении ею не утрачивает способность логически мыслить.

9. ЛОГИЧЕСКАЯ РЕВИЗИЯ ЭТИЧЕСКОЙ ПРОГРАММЫ ДОСТОЕВСКОГО С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ПРОГНОЗИРУЕМЫХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ И ОГРАНИЧЕНИЙ

Легко сказать — избыточный социум. Насколько он должен быть избыточным, чтобы достичь изобилия? И возможно ли это? И нужно ли? И кто будет перераспределять эти излишки избыточного благополучия и по каким схемам, по каким расчётам и как и куда конкретно направлять? И кто за справедливое перераспределение целевое использование излишков отвечать будет? Куда как просто сочинить сказку и поверить в её реальную и возможную осуществимость? Куда как просто подойти и сказать: "Отдай другим, подумай о других, поделись с другими…— выполнять- то всё это кто будет? На каких уровнях, в каких социальных структурах — формальных или неформальных, как и перед кем отчитываться? Как и с кем решать, на какие цели следует тратить излишки? И излишки ли это, в нашей реальной жизни, далёкой от изобилия? Не отбираем ли мы у людей последнее? А то, как бы пришлось потом одной рукой собирать, а другой возвращать всё тем же людям, то, что у них отобрали. Об этом тоже подумать надо.

Робеспьер не против светлого будущего, — Боже упаси! — он просто не хочет, чтобы оно превратилось в тёмное прошлое. А многие альтернативные, или альтернативно - объединительные идеи ЭИИ к этому ведут в его часто слепо - альтернативной попытке защищать и отстаивать права тех, кто оказался вытесненным в альтернативный ряд и стал первым с другого конца.

Борясь на далёкой дистанции с насилием в обществе, на близкой дистанции партнёры (оба — интуиты, стратеги, статики) борются с деспотизмом друг друга, затрачивая огромные силы, чтобы друг друга переубедить, подавляя мнение оппонента, манипулируя контраргументами, стараясь договориться хотя бы на тех условиях, которые позволяют обоим партнёрам оставаться на безопасных для себя и друг для друга позициях.

Попытка Робеспьера прийти к консенсусу не приносит успешных результатов. Потому, что если Робеспьер оценивает позитивное значение своих доводов сточки зрения логики справедливых систем, основанной на исследовании и наблюдении логических закономерностей, происходящих в реальном, окружающем мире — на логике фактов( наблюдательная функция в модели ЛИИ). То Достоевский оценивает позитивное значение своих доводов с точки своей наблюдательной функции — позитивной этики эмоций (-ч.э.7), основанной также на личном опыте, знаниях и наблюдениях, относящихся к сенсорно - эмоциональной сфере, разрешаемых в ракурсе личной веры и личной убеждённости в правоте своего мнения.

10. ПРОЕКТЫ И ИЛЛЮЗИИ

Чего стоит, например, такое предложение, как вернуться к исходным пунктам цивилизации, — то есть, в лес? И города тоже превратить в лес, запустить туда зверей, пусть они их населяют. (Стало быть и мы будем в лесу, и лесные звери в городах, — чтобы никому обидно не было.)

Так, например, видный деятель культуры, популярный и востребованный композитор Геннадий Гладков (ЭИИ) выходит с этим предложением на телевиденье, на "круглый стол" телеканала "Культура". Участвует в обсуждении тем, посвящённых перспективным и позитивным направлениям развития цивилизации в человеческом обществе. "Не надо бояться лесных жителей! — говорил композитор изумлённой аудитории, — пусть свободно гуляют по улицам и площадям наших городов!". Словно человечество только о том и мечтает, чтобы поменяться средой обитания с лесными жителями. А для них, конечно, самое лучшее жить в городе! Они же и будут ходить в филармонию, в то время, как господин Гладков, живя в лесу, будет (неизвестно для кого) сочинять свою музыку. Получается, либо вся его творческая деятельность была "ошибкой выбора" и "служением не тем богам", либо он "шутки ради" высказывает этакое телезрителям, ни во что не ставя все достижения человеческой культуры и цивилизации за последние семь миллионов лет (предположительный период антропогенеза — происхождения и становления человека как социального биологического вида).

Другой похожий вариант: "Я верю, что высокоразвитые в техническом, экономическом, культурном и социальном отношении не должны развиваться такими интенсивными темпами — это ни к чему, да это обидно и слаборазвитым странам. Надо дать им возможность подтянуться до нашего уровня и нас догнать, чтобы потом вместе, рука об руку пошли твёрдым шагом в светлое будущее так, чтобы никому не было обидно. Мы уже сделали достаточно задел в нашем развитии, поэтому теперь, как избыточно продвинутые имеем право отдохнуть и подождать, пока отстающие страны достигнут нашего уровня, после чего вместе, чтобы никому обидно не было, рука об руку, ровным шагом пойдём вперёд, к светлому будущему. Но так, чтобы никто никого не обгонял и никому обиду не причинял.". (Очень распространённая на западе точка зрения и позиция ЭИИ: "Мы хорошо потрудились в интенсивном развитии нашей страны, теперь имеем право отдохнуть (сесть на пенёк, съесть пирожок) и подождать, пока нас догонят".

Противникам этой позиции не удаётся ни усмирить, ни переубедить инфантильно мыслящих интуитов - этиков четвёртой квадре в их упорном желании отдохнуть и подождать, но так, чтобы непременно всем вместе. Чтобы не было так, что одни сидят, отдыхают, ждут, когда их догонят и позволяют себя догнать в развитии, а другие при этом (в обход, или в нарушение договорённости) уверенным шагом идут вперёд в своём развитии и занимают ключевые позиции, оттесняя "отдыхающих" (пользуясь их пассивно - расслабленным состоянием) с их исконно ключевых, жизненно - важных позиций, которые они и в расслабленном состоянии ни кому не хотят уступать.

Эта проблема в политической жизни многих (считающих себя высокоразвитыми) западных стран реально существует и переубедить алогично и инфантильно мыслящих интуитов четвёртой квадры пока не представляется возможным. Никакие логические доводы на них не действуют, живут они в системе иллюзорных представлений, в полной уверенности, что лучше знают, "что хорошо и что лучше для всех": "я верю, что то, что хорошо и полезно для меня, хорошо и полезно для всех, а следовательно, имею право самым активным и агрессивным образом (если по- другому не получается) навязывать свою точку зрения, отстаивая её в широких социальных кругах, включая и самые высокие их уровни." Активно внедряют и отстаивают свою точку зрения. И приглушить эту активность, переубедить или оттеснить этих "доброхотов" от ключевых позиций в общественном мнении тоже пока не удаётся. Тем более, что такое вещание на широкие массы для них — не работа, а отдых. Естественное занятие — контроль сферы своего влияния и проверка силы его воздействия на общественное сознание.

Для ЭИИ (также как и для ЭИЭ) важно держать руку на пульте управления общественным сознанием. И это у ЭИИ пока получается, а о качестве вещания и том, какое разлагающее влияние они оказывают на умы думать не обязательно, потому, что важна не информация, а оперативность управления "пультом" (что для них как для деклатимов¹ чрезвычайно важно). Важна оперативность захвата общественной инициативы, оперативность вовлечения в этот почин огромного количества людей. Идею потом можно будет поменять, главное, чтобы осталась группа единомышленником, готовая идти за своим лидером и продолжать любую "игру", с любой идеологической доктриной на чужом поле. (И в этом ЭИИ, Достоевский как "полная противоположность" — также становится очень похожим на ЭИЭ, Гамлета: свой почин, своя инициатива — превыше всего. У кого инициатива, у того и власть, и продвижение по социальной лестнице, и перспективы и рост. Даже если инициатива будет экстравагантно - альтернативной, ведущей к тотальной деградации общества.)

¹ Для деклатимов (даже для рассуждающих -статиков) характерна ( и важна как форма натиска и внедрения своих идей) пугающая "спонтанная неожиданность" и оперативность, на первый взгляд, плохо продуманных, агрессивных и экспансивных действий. Деклатимам свойственно "наезжать" на оппонента с целым "пакетом" неприемлемых и абсурдных требований, подаваемых с несокрушимой убеждённостью в своей правоте. Что приобретает особо опасные формы, когда приходится сталкиваться с таким активным и настойчивым вымогателем запредельно - абсурдных уступок, как ЭИИ.

Когда такие проекты выносятся на обсуждение и предлагаются для всеобщего внимания во имя всеобщего блага и равенства, во имя скорейшего наступления светлого будущего, которого можно достичь кратчайшим и легчайшим путём. У ЛИИ, Робеспьера (и не только у него создаётся впечатление, будто кто - то решил, что в светлом будущем умственные способности человеку не понадобятся и начать интеллектуально деградировать можно уже сейчас. (Раньше начнём, раньше с ними покончим, раньше для всего человечества светлое будущее наступит, принося с собой "свет" незамутнённого умственной деятельностью сознания).

У программного этика Достоевского совершенно иной взгляд на этот счёт.

Первое, из чего исходит ЭИИ (Достоевский): человек не обязан во всём полагаться на здравый смысл. Здравый смысл можно иногда оставить дома на полке и взаимодействовать с окружающей средой, забыв, что он вообще существует в природе.

И часто, когда творческий интуит и стратег ЭИИ заигрывается по инволюционной интуиции потенциальных возможностей, инволютор перекрывает в нём эволютора. Складывается впечатление, что продвижение общества вперёд для него вообще значения не имеет. Важнее исследовать все закутки и закоулки человеческого сознания, откопать там какую - нибудь "страшилку" и забросить её в социум. Посмотреть, как все ужаснуться и ахнут, представляя себе общество организованное по её образцу, и получить удовольствие, насладившись их ужасом.

В этой связи заслуживает внимания и такая, с позволения сказать политическая акция, как борьба в защиту прав белых акул в прибрежных водах Атлантического океана, широко развёрнутая в США. Белая акула находится под угрозой вымирания из-за своих непомерных размеров и аппетитов. И, по мнению активистов этого движения, спасти её может только дружба с человеком и человечеством, По этой причине в детских дошкольных учреждениях широко практикуются "педагогические акции", направленные на воспитание у детей доброго отношения к белым акулам. Дети учатся не бояться белых акул. Играют в разные игры и водят хороводы в обнимку с воспитателем, одевшись в самодельные маски белых акул, отождествляя себя с ней и закрепляя в подсознании её образ, как дорогого и любимого существа.

11. ИЗОБРЕТАТЕЛЬНОСТЬ ЭИИ ПО ТВОРЧЕСКОМУ АСПЕКТУ

Очень выручает Достоевского многоликая и многообразная "изобретательность" его творческого аспект интуиции потенциальных (и альтернативных и мнимо-реальных) возможностей. Весь спектр возможностей перевоплощения, всё многообразие масок — комических, серьёзных и полусерьёзных, наивных, дурашливых, высокомерных и простоватых находится в её арсенале. Но большинство из них "работают" на мнимые возможности в этом реальном мире, где всё реальное очень дорого ценится, поэтому реально ценное (материальную ценность) нужно оставлять для себя, а мнимую реальность предоставлять другим: пусть идут по ложному следу, блуждают среди химер и отстают, в то время как другие, более успешные, уверенно продвигаются к намеченным целям.

Цель этой двуликой, псевдо доброжелательной позиции как раз и сводится к отделению "мнимых" возможностей от "реальных" — вот, где в его модели проходит ось разделения "добра и зла" — через негативный и инволюционный аспект интуиции потенциальных возможностей.

Это можно другим посоветовать "подружиться с белой акулой", но не себе, любимому. Зато для себя через этот "добрый совет" можно приобрести определённую популярность и неоценимый общественно - политический капитал. А достоинство, положение и доброе имя (по собственному убеждению и в соответствии с собственным мнением о себе) останутся на прежних позициях.

12."РЕВИЗОРОМ БЫТЬ УДОБНО": ИГРА БЕЗ ПРАВИЛ НА ПРАВОВОМ ПОЛЕ, ПОЛИТИКА ДВОЙНЫХ СТАНДАРТОВ, ДВОЙСТВЕННОЕ ОТНОШЕНИЕ К ВОЛЕВОЙ ЗАЩИТЕ ЭИИ

А всё потому, что ревизором быть и удобно, и выгодно. А уж как заразительно!.. Особенно, если ревизор ещё и "возносится" неведомо куда. И оттуда, "сверху" упрекает всех, "оставшихся где - то там внизу" в "грехе гордыни", которую следовало бы поумерить. Что болезненно воспринимается Робеспьером, ненавидящим самомнение и требующим справедливой оценки его заслуг.

Подразумевая под гордыней "своеволие", — то есть, любое проявление аспекта волевой сенсорики, инфантильный интуит ЭИИ успешно насаждает слабость и безволие везде, где только может, расчищая себе дорогу к успеху лицемерными поучениями и "растворяя" любую волевую инициативу в хаосе противоречивых обвинений: "Мягче надо быть, нежнее и деликатнее. Не надо резкостей, не нужно категоричного тона и возражений, надо терпимее относиться к людям. Нужно уметь терпеливо их выслушать и постараться понять. Тогда и силу применять не придётся."

Не повезёт тому "сильному", который встретится у ЭИИ на пути.

Презирая волевую инициативу во всех её проявлениях, ЭИИ не упускает случая поддеть и занизить самооценку реального (или потенциального) защитника (или покровителя) самонадеянным и высокомерным тоном, унизительными подколками и замечаниями. (Одно дело с военным под ручку на танцплощадку пройти, другое — воспринимать его как равного себе.)

ЭИИ не любит оставаться в долгу у тех, кому обязан своей безопасностью и благополучием, а потому намеренно их унижает, нивелируя свои долги перед ними, рассматривая их помощь и их силовую защиту как временное явление на этом свете: некий реликтовый "пережиток прошлого", без которого со временем можно будет обойтись: "не надо проявлять и провоцировать агрессию, тогда и силовую защиту применять не придётся".

Двойственное отношение ЭИИ к защите и защитникам его целей, интересов, личной безопасности и благополучия заслуживает особого внимания.

Ориентированный на демонстративную волевую защиту и опеку волевой сенсорики Штирлица (+ч.с.8), ЭИИ в защите постоянно нуждается, о защите просит всех и каждого (кто сильнее, или даже слабее его, но будет сильным в потенциале), жалуясь на свою незащищённость.

Защитой сильный и влиятельных покровителей ЭИИ пользуется повсеместно, постоянно ощущая её недостаточность, потому что защиты для ЭИИ никогда "слишком много" не бывает. Но при этом презирает и осуждает волевую защиту во всех её проявлениях, считая её актом насилия над личностью (поскольку не желает менять личностного негативного отношения к вытесненной в область антагонистических ценностей аспекту волевой сенсорики).

Оставляя за собой, самым гуманным и справедливым, единоличное право решать, где и при каких обстоятельствах уместно применять силу, допускать волевую защиту и проявлять волевую инициативу, ЭИИ исключает (а чаще всего перекрывает) возможность реальной волевой защиты для окружающих, зависящих от его воли людей. Оставляет их незащищёнными настолько, насколько это соответствует его интересам и, злоупотребляя своим авторитетов, оказывая на них суггестирующее психологическое воздействие, злоупотребляя своей властью, ЭИИ часто лишая их законного права на волевую защиту именно там и тогда, когда они более всего в ней нуждаются. Часто из трусости и малодушия ЭИИ сам "сдаёт" и "подставляет" под чужой волевой произвол зависящих от него людей, стараясь самому не попасть под удар. И при этом мотивирует свои действия "благими намерениями" и желанием всемерно умиротворить ситуацию.

Как сильнейший программный логик (-б.л.1) Робеспьер моментально усматривает в действиях Достоевского позицию двойных стандартов и логически противоречивую игру по своим правилам на правовом поле, при которой он, претендуя на реальную защиту и пользуясь ею всемерно, других оставляет незащищёнными, запрещая им применять силу даже по минимуму.

Ведь, вот какая противоречивая схема получается получается:

1) Достоевский ищет защиты и нуждается в защите, но высокомерно презирает и унижает защитников, ставя себя в этически преимущественное положение социального и морального превосходства.

2) Достоевский принимает защиту и пользуется защитой и покровительством при каждом удобном случае (и даже чаще этого, вызывая защитников на смотр боеготовности по поводу и без повода), но при этом осуждает волевую самозащиту в других и убеждает других от волевой самозащиты отказываться, уступать и сдаваться на милость победителя, стараться подружиться с ним, разрешая конфликт миром.

Робеспьер, ориентированный на демонстративную волевую защиту своего дуала Гюго (-ч.с.8), внешне не производит впечатления сильного, волевого человека, способного за себя постоять и дать волевой отпор. Но не ожидает и того, что партнёр воспользуется его нормативной деликатностью (-б.э.3) и будет прикрываться им как шитом в целях личной самозащиты, считая его удобной подставой. Робеспьер не ожидает подлости и предательства со стороны высоко такого морального человека, постоянно заявляющего о своём нравственного превосходстве, каким представляется ему ЭИИ. Поэтому ЛИИ (Робеспьер) часто оказывается в числе тех, кого ЭИИ ошибочно принимает за слабачка, подходящего для роли жертвы и подставляет под удар. (Тащит на "алтарь умиротворения", как овцу на заклание, подвигая ЛИИ к уступкам и осуждая его за попытку оказать сопротивление, читая нотации и убеждая в очередной раз: " Не надо раздражать человека! Ты же видишь, что он не доволен. Надо уступать. Мягче надо быть, деликатней и нежнее. Тогда не придётся и применять силу…")

Робеспьера, нетерпимого ко всем проявлениям жестокости и насилия (аспект волевой сенсорики в его модели также является вытесненной ценностью +ч.с.4), такая "умиротворительная" позиция не устраивает ни в коей мере. С ролью жертвы Робеспьер не соглашается.

(Хотя, аналогично другим, Робеспьер тоже может попасть под влияние ЭИИ (Достоевского) и стать "готовым к самопожертвованию" членом секты, со всеми вытекающими отсюда негативными последствиями: потерей памяти, потерей работоспособности, потерей способности логически мыслить, анализировать и систематизировать факты, последующей за этим заменой системы логически обоснованных знаний на систему иллюзорных верований, с вытеснением прежней системы координат и ценностей ЭГО- блока модели ЛИИ (Робеспьера) и подменой её ЭГО - блоком и системой координат ЭИИ (Достоевского) и последующей заменой системы координат оставшейся части квестимной модели ЛИИ (Робеспьера) на деклатимную модель ЭИИ (Достоевского).

Вследствие чего, ЛИИ (Робеспьер) оказывается беспамятливым, раздражительным, деспотичным, тупо- упрямым, чудовищно жестоким и фанатично устремлённым неведомо к чему, глубоко зомбированным и далёким от духовного и нравственного совершенствования человеком. И тогда уже он действительно становится жертвой всех этих психологических манипуляций. Но прежде, чем всё это произойдёт, прежде, чем допустить ЛИИ (Робеспьера) до этого, модель его ТИМа сопротивляется влиянию ЭИИ (Достоевского), сопротивляется вторжению в естественную систему ценностей ТИМа ЛИИ (Робеспьера ) чуждой ему системы координат, заставляя его критично логически её переосмысливать — ревизовать.)

В свете этой ревизии, сталкиваясь с волевым диктатом ЭИИ (Достоевского), требующего от всех зависимых и подчинённых ему людей "нежного" и деликатного отношения к превосходящему по силе противнику, ЛИИ (Робеспьер) решительно осуждает трусливую и малодушную стратегию ЭИИ. Осуждает позицию, при которой ЭИИ создаёт для себя стратегическое поле ложно - субъективной, мнимо - идеалистической правовой защиты "за чужой счёт".

Робеспьера возмущает и то, что даже при том, что ЭИИ и сам не слишком-то верит в то, к чему призывает, он с настойчивой убеждённостью продолжает навязывать свою точку зрения, не скрывая того, что ему и самому интересно узнать, чем закончится очередная уступка потенциальной жертвы, чем закончится очередной эксперимент по альтернативной интуиции потенциальных возможностей. А вдруг, и впрямь произойдёт чудо, и зло будет побеждено добром!²".

² Прикидываясь наивным простачком (или "кося под блаженного"), ЭИИ создаёт ложно - субъективистскую, мнимо - идеалистическую теорию (непростительную ему как объективисту, способному внушаться только фактами) о потенциальной возможности умиротворения силы непротивлением злу. Убеждая всех и каждого личным примером опровергнуть тот факт, что такое умиротворение в объективной реальности никому и никогда не удавалось. ("Никому не удавалось, а ты всё - таки попробуй! Главное — быть морально убеждённым в своей правоте. И тогда ты сможешь его победить и без применения силы!") Жестокая и двуличная позиция "Чем больше жертв, тем выше цена подвига, выше цена заслуженного и выстраданного счастья!" делает его похожим на свою полную противоположность — экстраверта - эволютора - идеолога второй квадры — ЭИЭ (Гамлета).

Усматривая в жертвенном непротивлении злу очевидную для себя опасность, видя в ней откровенную подставу, очевидное и невыгодное для себя неравное распределение прав и возможностей, предусмотрительный и упрямый (по психологическим признакам) Робеспьер глубоко осуждает позицию ЭИИ, считает её двойственной, неискренней, фальшивой — несправедливой и бесчестной "игрой без правил" на правовом поле, лицемерную сущность которой усугубляет то обстоятельство, что себе, любимому, изнеженный и инфантильный ЭИИ, в условиях реальной опасности (и даже в отсутствии таковой) в праве на защиту никогда не отказывает. Но при этом упорно заставляет других пасовать перед опасностью, берёт с них обещание уступать и не сопротивляться превосходящей силе, чем и ставит себя в положение двуличного рекрута потенциальных жертв, злоупотребляющего доверием тех, кто полагается на его слово.

13. ИНФАНТИЛИЗМ МЫШЛЕНИЯ И "РОЗОВАЯ СЛЕПОТА" ЭИИ

Инфантилизм мышления — проблема проблем ЭИИ! Но самое проблематичное в ней то, что свою слабость, по- детски иллюзорный и наивный взгляд на реальность ЭИИ навязывает всему человечеству как абсолют, заставляя его видеть этот мир исключительно в розовом свете, заставляя его ( в "гуманистических" целях и интересах) таковым и воспринимать и с этим иллюзорным восприятием считаться.

"Наш мир — это то, что мы о нём думаем" — убеждает ЭИИ окружающих, настойчиво предлагая им подменять действительное желаемым и рассчитывая, в соответствии с этим утверждением "подтянуть" (подогнать) реальность под радужно- иллюзорные представления. Ложно - субъективистская и мнимо - идеалистическая позиция "ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ИЗМЕНЯЮТ РЕАЛЬНОСТЬ" становится его религией: "Если все начнут думать об этом мире только хорошее, он станет хорошим." Идеи субъективного идеализма он навязывает всем и во всём: "Достаточно подумать о человеке хорошее, чтобы он стал лучше, чувствуя хорошее к себе отношение."

В свете этих рассуждений можно и в плохих поступках при желании замечать только позитивные стороны и обобщённо воспринимать их как хорошие и добрые. Границы между добром и злом, таким образом размываются, разделение на "хорошее" и "плохое" перестаёт существовать. Все становятся "безусловно хорошими", закрывают глаза на чужие недостатки и, сосредотачиваясь на собственном нравственном совершенствовании, погружаются в мир покоя и грёз. Где и пребывают в безмятежно-счастливом состоянии, ограждая себя от вторжения грубой реальности розовыми линзами на глазах и розовой сахарной ватой в ушах, предпочитая не видеть и не слышать ничего лишнего, разрушающего с таким трудом создаваемые иллюзии.

К чему это приводит?

14.СОН РАЗУМА РОЖДАЕТ ЧУДОВИЩ

"Розовая слепота и глухота", навязываемая ЭИИ как панацея от всех бед, и в прошлом представшая немалую опасность для интенсивного развития эволюционных процессов, являет собой реальную угрозу и в настоящем, насильственно инфантилизируя общественное сознание и направляя информационные процессы в дегенеративное и регрессивное русло.

Так, например, в силу широкого распространения идеи занижения требований к себе и к другим, занижается уровень образовательных нормативов. ("Снисходительнее надо быть к чужому невежеству: всего на свете знать невозможно, а человек стесняется выглядеть не образованным. И, значит, высокого уровня знаний требовать от него совсем ни к чему. Это, в конце концов, — не деликатно! А следует быть деликатнее, мягче, нежнее! Следует деликатнее подходить к пробелам в чужом образовании."). На этом основании на Западе всё большее распространение приобретает количество школ, организованных по облегчённой учебной программе. Уровень чуть выше среднего в общеобразовательных школах считается теперь сложным и сверх сложным. И этот норматив навязывается повсеместно. Но при этом завышаются нормативы витального: от учителей младших классов и родителей, усыновляющих детей из приютов, берётся подписка в том, что они обязаны предоставить детям всю необходимую информацию для свободного выбора сексуальной ориентации, как будто ничего важнее этого нет и не может быть для детей младшего школьного возраста! А если приемный родитель или педагог не желает давать такую подписку, или не выполняет подписанного обязательства, дело передаётся в суд. (Оставляя будущее за "Митрофанушками", их принцип "Не хочу учиться, а хочу жениться! И при этом, сам хочу выбирать пол своего будущего партнёра!" они практически насильственно внедряют в массы.)

Много всего дивного и противоестественного внедряют в интересах общей гуманизации общественных отношений внедряют ЭИИ по своему творческому аспекту интуиции потенциальных возможностей.

Впечатляет, например, массовая компания "энтузиасток", с успехом защитивших под лозунгом: "материнство — это обуза!" своё женское право на аборт, который в некоторых странах разрешается делать вплоть до момента рождения ребёнка. (То есть, до того момента, пока ребёнок не издаёт первый крик.) Причём, мнение потенциального отца здесь ровным счётом ничего не значит. Он здесь "не в доле" и на решение лишить жизни фактически живого ребёнка до того, как он будет отделён от пуповины и издаст первый крик, никак не влияет — он лишён права влиять на это вопрос. Оказывается, "это — не его дело", даже если он непосредственно к нему причастен.

Что гуманного и прогрессивного в этом движении? — единственно, только то, что в западных для женщин, желающих избавиться от своего ребёнка, по требованиям прогрессивной общественности создаются максимально комфортные условия.

Например, в Канаде, в 1988 году Верховным судом утверждено право женщины избавляться от нежеланного ребёнка (вплоть до момента его рождения) в государственных медицинских учреждениях и именно за счёт государства. Но и это ещё не предел: теперь активистки - правозащитницы требуют, чтобы все медицинские услуги по этой операции предоставлялись в комфортабельных частных клиниках и оплачивались государством (за счёт налогоплательщиков), считая, что при необходимости, ради этого можно и налоги повысить. (Вот, как далеко вперёд шагнул гуманизм!). С затратами здесь никто не считается. Главное, — чтобы услуги предоставлялись наивысшего качества и оплачивались по высшему разряду. Потому, что никто так не нуждается в деликатном и предупредительно уважительном к себе отношении, как женщина, решившая на девятом месяце беременности умертвить своё неродившееся дитя.

В прессе одной из прогрессивных западных стран широко обсуждался случай, когда перед началом операции живой, доношенный почти до окончания срока ребёнок схватил врача за палец, потянулся за его рукой и полностью вышел из утробы. И, тем не менее, врач счел нужным сделать эту операцию и завершить её, поскольку участь ребёнка была заранее предрешена.

В целях оказания моральной поддержки всем желающим избавиться от лишней "обузы" (в рамках "борьбы с насилием над правами женщины в семье") проводятся специальные форумы феминисток под лозунгом "От детей хлопот невпроворот!", где эти "прогрессивно мыслящие" гражданки показывают консервативно настроенным дамам фотографии чумазых, неухоженных детей и спрашивают: "Вам нужно такое счастье?! Вы для того родились на свет, чтобы быть рабынями у своих мужей и детей?!" Зачем, спрашивают они, закабалять себя в семье и посвящать свою жизнь уходу за детьми и мужем? И кому вообще нужны "лишние дети", из которых потом вырастают "лишние люди", когда и без того трудно найти своё место в жизни?.. (…в этом самом "процветающем" и самом благополучном из обществ, которое и развивать - то теперь не с руки, потому что и так уже всех мыслимых конкурентов "опередили" и остаётся только "сесть, отдохнуть и расслабиться в своё удовольствие.").

По конечному результату весь этот "культ беспрецедентного абсурда, вопиющей изнеженности и избыточной слабости" удивительным образом напоминает социальную ревизию в древней Спарте, культивирующей избыточную силовую мощь (избыточную силовую защищённость), при которой "лишних детей", не прошедших тест на выносливость, в возрасте семи лет сбрасывали в пропасть, чтобы из них потом не вырастали "лишние люди", от которых тоже "хлопот невпроворот". (При этом, "отсеву" подвергались только дети свободных граждан, а не дети рабов, которые, в отличие от рождённых свободными, всё же имели право на существование.)

Закономерно и то, что в этих волюнтаристических тенденциях и характерных для авторитарных и кастовых обществ "отсевах" интереснейшим образом (в рамках деклатимной модели и взаимо конфликтующих между собой статических ценностей второй и четвёртой квадр) смыкаются интересы беспощадно-требовательной волевой сенсорики (-ч.с.) второй квадры и инфантильно- изнеженной этики отношений (+б.э.) четвёртой, при которой беспредельный эгоизм, опирающийся на волевой и правовой произвол перерастает в чудовищную жестокость. И это не удивительно: волюнтаризм, как беспредельная степень безрассудства и своеволия проявляется и в деспотичной жестокости, и в крайней степени безрассудства и безответственности и к своей судьбе, и к судьбе общества, и к судьбе тех, чья жизнь, здоровье и счастье зависит от волевого решения, опьянённого ощущением вседозволенности человека.

Куда как просто ревизовать человечество за то, что оно оставляет приоритетные права и позиции за собой, а не предоставляет их братьям нашим меньшим! И наислабейшим тоже не предоставляет (и инфантильно мыслящим бразды правления тоже пока не передаёт), предпочитая отдавать ответственное дело в ответственные руки. А безответственные предложения может позволить себе тот, кто не берёт, да и не желает брать на себя ответственность, но при этом навязывает человечеству крайне безответственные проекты ( подходящие, разве только, для "смешариков" и "телепузиков"), пробивая их по всем инстанциям и внедряя с настойчивостью, достойной лучшего применения. (Не "дружит" ЭИИ с аспектами волевой сенсорики и логики соотношений — что поделаешь! — приходится обществу с этим мириться.)

15. ОТВЕТНАЯ РЕВИЗИЯ РОБЕСПЬЕРА

Что может не нравится Робеспьеру в этих починах?
Кроме их вопиющей асоциальности, откровенно регрессивной и дегенеративной, Робеспьера возмущает и ужасает самомнение ЭИИ, разбухающего от осознания полноты (или даже неограниченности) своей власти, от осознания собственной значимости и безнаказанности в затеваемом им авантюрном общественно - политическом предприятии.

Особенно это осознание усиливается, когда ЭИИ чувствует, что попал в "ту струю", задал то направление развития общественному сознанию, которое никакой логикой, никаким здравым смыслом ни оттеснить, ни перекрыть, ни повернуть вспять никто не может. Процесс "пошёл", процесс антиобщественный, разрушительный и дегенеративный. Все это знают, все понимают и чувствуют себя так, словно на них накатывается снежная лавина — издалека привлекательная, сверкающая на солнце, белая, пушистая, а вблизи беспощадная, подавляющая и уничтожающая всё на своём пути.

Все это понимают, не могут избавиться от ощущения и предчувствия близкой беды, а сделать всё равно ничего не могут. Слишком хорошо умеет играть ЭИИ на человеческих слабостях и недостатках. Приятно говорить о добре и благих намерениях и одновременно чувствовать себя тем, кто приближает апокалипсис или искусственно воссоздаёт некую его фантастическую модель в одном из бредовых антиобщественных проектов. (Попытка взять общественность "на испуг", чтобы потом заставить её ещё больше ценить радости жизни и всё позитивное, мирное и доброе в ней. И эта игра на контрасте ощущений придаёт ЭИИ ещё больше сходства с его противоположностью ЭИЭ: "Пусть сильнее грянет буря!", чтобы мы с большей полнотой оценили счастливые и мирные радости солнечного дня.")

16.ЧЕМ ЗАЩИЩЁН ЭИИ?

Тем, что действует всегда в рамках закона (по свей нормативной иерархической логике соотношений +б.л.3). Но зато уж использует предоставленные ему законом права и возможности по абсолютному максимуму и в такой их дегенеративно-альтернативной интерпретации ( по -ч.и.2), от которой ни одному законодательству не придёт в голову своих граждан предостеречь. Потому, что в этом вопросе ЭИИ действует по принципу "всё, что не запрещено, то разрешено".

Манипулятивный и творческий аспект альтернативной интуиции потенциальных возможностей (-ч.и.2) может открыть перед ЭИИ целую бездну, безграничное, неисчерпаемое множество возможностных альтернатив, из которых одна другой фантастичнее. Сиди, выдумывай себе, насколько фантазия позволяет! И Достоевскому непременно хочется (иногда ради выгоды, а иногда и "прикола ради"), выгрести все эти альтернативы из бездны, вычерпать их всех до дна и забросить в массы, чтобы "удивить всех по полной", чтобы почин надолго запомнился и вошёл в историю как "поворотный её момент". До этого момента общество развивалось в эволюционном направлении, потом развернулось на 180 градусов и повернуло вспять.

Воздействуя подобным образом, ЭИИ без труда добивается желаемого и в бытовых, межличностных и интертипных отношениях.

Действуя в границах дозволенного по нормативному своему аспекту приоритетной иерархической логики соотношений (+б.л.3), используя максимум разрешённой законом власти, задействуя максимум возможностей по (-ч.и.2) в удобной и приоритетной для него этической ситуации, ЭИИ в долю секунды может стать диктатором неограниченной власти и безграничных возможностей.

Перекрыв оппоненту все выходы на правовую защиту своих интересов, заставляя его ощущать себя бессильным и бесправным, ЭИИ ощущает безграничным хозяином положения. Это ощущение его активизирует, стимулирует активность его негативистской творческой интуиции потенциальных возможностей, которая вдохновляет ЭИИ на новый ряд запугиваний, заставляя его в очередной раз наслаждаться произведённым эффектом и от сознания своей безраздельной власти над человеком разрастаться до небес, подавляя оппонента своим мнимо- реальным могуществом. Если ЭИИ удаётся при этом вытребовать у оппонента уступку, он с ещё большей выгодой использует преимущества своего положения. Хотя бы для того, чтобы опутать человека новыми обязательствами и вытребовать у него новые обещания, которые позволят ЭИИ взять ещё более полный и долговременный контроль над ним, над его целями, планами, отношениями, которые ЭИИ уже будет регулировать в соответствии со своими целями, планами, выгодами и убеждениями в своём праве действовать подобным образом: как самый "слабенький" и "беззащитный" он "больше других нуждается" в самой большой компенсации своей "незащищённости" и, значит, на все эти действия "имеет право".

Привести ЭИИ в исходное положение (то есть заставить его ощущать себя маленьким, беззащитным, готовым со своей стороны на уступку) оказывается возможным, если ЛИИ, Робеспьеру удаётся перекрыть своей программной, демократичной логикой соотношений (-б.л.1) иерархическую, нормативную логику соотношений Достоевского. Что бывает довольно затруднительно в силу того, что демократу трудно сбить непомерные амбиции аристократа так же, как трудно "горизонтали" принизить, "унижающую" её "вертикаль".

Достоевский игнорирует логические доводы Робеспьера по многим причинам.

Прежде всего потому, что ему не выгодно считаться с ними, их принимать, им уступать. Проще их вообще "не слышать".

Поэтому Достоевскому удобнее переводить разговор в этическое русло. И чуть только оппонент (Робеспьер) переходит на повышенные тона (докричаться-то до игнорирующего его доводы ЭИИ всё же надо), ЭИИ переходит на назидательный тон и "пережигает" избыточную эмоциональность начинающего терять терпение Робеспьера. ЭИИ входит в роль сурового наставника, осуждающего эмоциональную несдержанность оппонента и сурово выговаривает Робеспьеру, поучая его правилам хорошего тона.

Дальше диалог развивается в русле противодействия по признаку субъективизма (Робеспьер — субъективист) и объективизма (ЭИИ, Достоевский — объективист)³.

³ Этот же признак у А. Аугустиновичуте носит название "весёлые" (субъективисты) и "серьёзные" (объективисты) в силу доминирования в квадрах субъективистов (в первой и второй квадрах) "весёлого" аспекта этики эмоций, а в квадрах объективистов (третьей и четвёртой) — "серьёзного" аспекта этики отношений

В квадрах субъективистов (в силу доминирующих там аспектов этики эмоций и логики соотношений) о своих проблемах принято говорить в полный голос, мнение своё принято высказывать непререкаемым тоном, предельно жёстко и убедительно. Потому, что в квадрах субъективистов нет ничего важнее и обязательнее знания законов и уставов социальной системы (сообщества). В случае нежелания окружающих считаться с этими законами и уставами, равно как и с мнением авторитетного знатока этих законов и уставов, в "весёлых квадрах" субъективистов принято доносить эти уставы и законы до сведения окружающих в предельно эмоциональной форме, в предельно (или даже беспредельно) образной лексике. А вот этого уже не переносит Достоевский. Поэтому (по обыкновению всех объективистов, ориентированных на пониженный эмоциональный режим) ЭИИ старается "заглушить" избыточную эмоциональность Робеспьера тоном, лишённым всякой эмоциональной окраски, нарочит спокойным и демонстративно безучастным ко всему происходящему с оппонентом, достигая при этом, необходимого ему эффекта фрустраций.

Достоевский сбивает избыточную эмоциональность Робеспьера как может и чем может, демонстративно игнорируя его аргументы и продолжая повторять, как заведённый, через равные промежутки времени тихим, "бесцветным" голосом на пониженных эмоциональных тонах: "Я тебе не разрешаю разговаривать со мной таким тоном… Пожалуйста, говори со мной нормальным тоном. Научись разговаривать спокойным тоном… Не нервничай!.. " доводит оппонента до белого каления и охлаждает всё тем же ровным и неэмоциональным тоном, всё той же абсурдной для подступающего к нему со своим уставом Робеспьера фразой: "Я тебе не разрешаю разговаривать со мной таким тоном…"

Такая форма "сбивания" избыточного эмоционального "пламени" у этиков четвёртой квадры называется мирным способом разрешения конфликтом. После того, как пожар оказывается (или считается, по всем видимым признакам) потушенным, ЭИИ может уже тихим тоном, опять же в корректной форме, сделать выговор оппоненту за недопустимый тон и недопустимую лексику. И только после того, как его сопротивление будет окончательно подавлено, снова сможет продолжать и дальше проводить в жизнь свои "проекты".

Что пытается сделать Робеспьеру, чтобы всё же вернуть Достоевского в исходные рамки к прежним, исходным позициям и "габаритам" (маленького, скромного, безобидного, беззащитного, нуждающегося в помощи, поддержке и опеке), чтобы он перестал затмевать собой свет и загораживать пространственные перспективы?

17. РЕАЛИЗАЦИЯ КВАДРОВЫХ ЦЕННОСТЕЙ В ДИАДЕ

Квадровый комплекс "зажатого рта" заставляет Робеспьера бороться с безразличием Достоевского к его авторитетному мнению. (Если твоё мнение безапелляционно оспаривается или дурашливо высмеивается, можно предполагать, что тебе вообще не позволяют высказаться, хотя бы уже тем, что не воспринимают тебя всерьёз. А этого Робеспьер допустить не может. И единственно возможное решение находит в том, чтобы подавать информацию по аспекту логики соотношений глобальными, монументальными блоками, предельно весомо, предельно максималистично, предельно убеждённо, без тени сомнения в своей правоте.

(Примерно так, как её подаёт Дон-Кихот в ИТО обратной ревизии, "отбивая мяч" резко от плеча с максимальным напором. Тогда возникает возможность поохладить законотворческий пыл Достоевского, есть шанс его вразумить и даже заставить прислушаться к контраргументам.)

Но тут уже возникает угроза для квадрового комплекса Достоевского — комплекса "подрезанных крыльев", который жестоко травмирует ЭИИ всякий раз, когда самые интересные из его идей встречаются в штыки. И именно тогда, когда он окрылённый желанием осчастливить всё человечество начинает усердно эти идеи распространять.

В таких случаях, с позиций "окрылённой" открывающимися возможностями, иерархической этики отношений Достоевский будет подавлять демократичную этику отношений Робеспьера, находящуюся на позициях нормативной функции (-б.э3). Пытаясь её смягчить, умиротворить, желая сокрушить навороченные противниками его начинаний препятствия, пытаясь усовестить их: "Нельзя же думать только о себе, да о себе. Совесть надо иметь!.." — Достоевский не достигает желаемого результата: потому, что этика отношений (-б.э) квестимной модели умиротворяется только на позициях суггестивной функции у Штирлица. Да и то не всегда. И не тогда, когда она перекрывает святая святых его "деловой" ЭГО- программы (+ч.л.1) — её здравый смысл, как основную и приоритетную составляющую. Сталкиваясь с абсурдными смыслами дуто-приоритетных проектов Достоевского, Штирлиц выступает таким же их противником, как и любой другой здравомыслящий человек на его месте, сколько ему ни внушали мысль об их первостепенной значимости, сколько бы его ни пытались умиротворять. Во всех остальных случаях — там, где эти проекты не представляются ему опасными затеями и начинаниями, он видит в них только игру воображения — приятное разнообразие серых будней, — и ничего больше. Всерьёз он их не воспринимает. И прежде всего, потому, что Штирлиц — не интуит.

А Робеспьер — интуит. И воспринимая эти проекты всерьёз, ясно представляет себе их последствия по своей позитивной, логически выверенной и просчитанной (с учётом всего исторического, информационного опыта) интуиции потенциальных возможностей (+ч.и.2). И остаться равнодушным к этим возможным преобразованиям не может: "Поди, знай, чем могут закончится эти "детские игры" фантазёров и мечтателей…")

18. ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ПО ДРУГИМ АСПЕКТАМ И ПРИЗНАКАМ

ЛОЖНАЯ АКТИВАЦИЯ:
По аспектам сенсорики ощущений (ПФ6) партнёры не оказывают друг другу вообще никакой поддержки, что наиболее болезненно травмирует Робеспьера, поскольку "накопительная" и "собирательная" сенсорика ощущений Достоевского "работает" только на себя. Что особенно разочаровывает Робеспьера, поскольку реально противоречит призывам Достоевского к взаимной щедрости и уступкам "в пользу других". В его поведении Робеспьер ни этих уступок не видит. (Больше одной уступки ЭИИ никому не делает, если только уступчивость не входит в круг его профессиональных или семейных обязанностей, в свете которых он считает себя обязанным постоянно кому - то уступать и за кем - то ухаживать.)

ЛОЖНАЯ УСТУПЧИВОСТЬ:
Робеспьер — вообще не уступчив. И по психологическому признаку относится к числу упрямых ТИМов —тех, кто изначально предпочитает не упускать своего, не отступая от своих требований ни на йоту, чтобы потом не отвоёвывать своих исконных преимуществ, доказывая свои изначальные права на них.

Одновременно с этим, Робеспьер, на правах упрямого постоянно повышает планку требований. Достоевский то же самое делает на правах уступчивого аристократа, отвоёвывая назад потери, упущенные вследствие первой своей уступки с избытком (с компенсацией). Робеспьер может даже и не заметить этой первой уступки Достоевского, но компенсировать ему моральный и материальный ущерб будет пожизненно. (Что опять как - то не вяжется с разговорами Достоевского о взаимных уступках и призывами к взаимной щедрости).

ВЗАИМНОЕ ВЫТЕСНЕНИЕ ПО АСПЕКТАМ ИНТУИЦИИ ВРЕМЕНИ:
По аспектам интуиции времени (ПФ8) происходит взаимное вытеснение из информационного поля. Деклатимная интуиция времени (интуиция ближайших перемен: + б.и.8) Достоевского нарочитым позитивизмом перекрывает консервативную интуиции времени Робеспьера (-б.и.8), игнорируя накопленный ею опыт. Так, что и по этому аспекту партнёры друг друга не слушают.

Достоевский напускает на себя "маску" человека, одержимого позитивизмом внедряемых им проектов, входит в роль этакого восторженного энтузиаста, не желающего слышать ничьих возражений, не желающих перенимать чужие знания, чужой опыт, учиться на чужих ошибках.

Некоторые проекты на первый взгляд кажутся заманчивыми и привлекательными (справедливости ради это надо отметить), но при ближайшем рассмотрении оставляют желать лучшего.